Media Sapiens. Дневник информационного террориста - [5]

— Наверное, а ты?

— Дайте рассказать дальше, у меня как раз история про детей, — не унимается Никитос.

— Да и чёрт с ними. Я рыбу вообще-то хотел. Тут рыба хорошая?

— А вы знаете, какая на Севере рыба? — пытается заинтересовать нас Никитос.

— Какая? — спрашиваю я, смотря, как Никита набирает в лёгкие воздуха, чтобы начать своё увлекательное повествование.

— Короче, рыбалка там — загляденье…

Пока Никитос рассказывает о прелестях рыбалки «на Северах», я думаю о том, как развернутся события с терактом. Никита бодро жестикулирует, показывает руками размеры диковинных рыб, Сашка живо участвует в беседе, а я смотрю сквозь них в глубину ресторана. Посетителей нереально много. Они увлечённо болтают, пьют шампанское и вино. Вокруг «Шатра» даже ездит венецианская гондола, на которой полупьяные пятидесятилетние Ромео катают юных Джульетт с алчными глазами вампиров. Я думаю о том, что если бы позволил бюджет и фантазия — можно было бы рвануть один из дорогих ресторанов в центре города. Ничто так не радует массового зрителя и ничто так долго не обсуждается, как многочисленные смерти зажиточных членов социума.

— Мужики, — Никитос неожиданно встаёт. Видимо, тема рыбалки себя исчерпала, — я хочу выпить за вас!

— Да ладно, брось ты, — псевдосмущенно говорю я.

— Никитос, хорош ты, садись, — вторит мне Сашка.

— Не, в натуре, мужики, я хочу выпить за вас. Как вы всех развели — это высший класс. От всех пацанов… от моих партнёров то есть, вам уважуха. Теперь если у вас какие проблемы — мы всегда поможем. Если чего — обращайтесь.

Мы дружно чокаемся и опрокидываем рюмки.

— У нас, кстати, есть проблемка. — Я пронзительно смотрю на Сашку,

— Да, точно, — говорит Сашка, вытирая рот салфеткой.

— А в чём трудности? — интересуется Никита.

— Да двух человек надо убить, — простодушно бросает Сашка.

— Да что же это? — Никитос оглядывается по сторонам и говорит приглушённым голосом: — Да что же это ты говоришь, прости господи?

— Никита, нам реально мешают два человека, — говорю я, — очень мешают.

— Да… — Никитос снова опрокидывает рюмку, — дела у вас. А че за люди? Авторитеты? Пацаны? Или так просто, фраера? В бегах?

— Нет, в Москве сидят, на квартире.

— Не сбегут?

— Не должны.

— А… А то я помню, у меня случай был, ещё с покойным Пашей-гномом, земля ему пухом. Был у него конфликт один…

В течение минут тридцати Никитос рассказывает в деталях, чем занимался Паша-гном, чем занимался в то время сам Никита, как они первый раз встретились и на каких уважаемых людей кто работал. Меня всегда раздражала эта особенность криминальных элементов и приблатненных чуваков часами растирать свои былинные истории про то, кто чего «контролировал» в 90-х, кто с кем был «в хороших», кто «в плохих», а кто «в ровных», превращая все в этакий эпос типа «Старшей Эдды». Кто из криминальных богов скольких завалил, у кого с кем были конфликты и какую большую роль сыграл в решении этих конфликтов рассказчик. Как правило, сам рассказчик в то время был мелкой рыбой, но, за неимением свидетелей, спустя годы его вчерашний статус резко возрос.

Причём об убийствах рассказывается детально, с указанием их точного количества и описанием места «стрелки». И все это обязательно перемежается лицемерными «прости господи», «царствие ему небесное», «упокой его душу», «дай ему Бог» и т.д. Каким удивительным образом сочетается в голове Никитоса «они со стрелки ровно отъехали, оставив пятерых жмуров» с «Николай Угодник, батюшка», мне не очень понятно. Внимательно выслушав все тонкости и перипетии истории Паши-гнома, я возвращаюсь к своей проблеме:

— Никит, так как с нашей проблемой?

— Да, как же быть-то? — икает Сашка,

— Мужики, — Никита обнимает нас обоих за шеи и наклоняется к нам, — мужики, давайте завтра об этом. Сегодня такой день хороший. Встретились, выпиваем за успех делов наших. А завтра ты, Сашка, подъезжай ко мне в офис, там все и решим. Выпьем?

— Выпьем, — устало соглашаюсь я.

Приносят горячее. Минут пять все сосредоточенно жуют, потом Никитос откладывает приборы и говорит:

— Мужики, а я вот что хотел спросить. Всё, что вы с «Зевсом» разыграли, — это же чистая подстава, так?

— Так, — киваю я.

— Атофакве? — Саша вторит мне с набитым ртом.

— Чего? — не понимает Никитос.

— Я говорю «а то как же». — Саша наконец прожёвывает.

— Во, — Никита чуть пристукивает кулаком по столу, — давайте за это выпьем.

Мы с Сашкой непонимающе переглядываемся и поднимаем стаканы.

— Ну и дальше что? — спрашиваю я Никитоса. — Развивай тему.

— А дальше вот чего. Вся эта разводка наша попала в телевизор, на радио, в газеты. В общем, везде, правильно?

И я, и Епифанов предпочитаем не втягиваться в его монолог и просто киваем головами.

— Следовательно, раз вы наебали телевизор, то и телевизор, передав ваш фуфляк в эфир, наебал население. А значит, наебка-то круговая?

Мы жуём и киваем. Я понимаю, что Остапа понесло.

— Выпьем за это.

— Никитос, ты чего так быстро гонишь? — спрашивает Сашка.

— Да настроение у меня хорошее. Чего, нельзя, что ли?

Выпили. Я закурил, Сашка заказал себе ещё сока.

— У меня в связи с этим вопрос к вам, как к этим… му… ме…

— Медийщикам.