Медальон сюрреалиста - [6]

Как он добрался до своей кельи и в одежде и обуви упал в постель, Сальвадор не помнил.

Несмотря на прекрасную погоду, утром он встал разбитым с противным медным привкусом во рту. Голова трещала, как лед на Сегуре. Воспоминания о событиях вчерашнего вечера имели расплывчатые очертания, словно были написаны маслом на холсте. В центре этого холста, тряся чернявыми кудрями и монисто, неистово плясала цыганка.

Май. Юнтоловский лесопарк

Аринке везет, она улетает в Испанию. Там, наверное, сейчас теплынь, можно в шлепанцах и шортах по улице ходить, не то что у нас — холод собачий. Днем еще ничего, жить можно, а вечером без куртки не выйти. Май называется! В последние дни, правда, распогодилось.

— Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить! — Лена постучала тонким кулачком по сосне. — Но это ненадолго, как пить дать, когда черемуха зацветет, опять начнется холодрыга. Везет же Аринке! Она на море едет, загорать будет, а мне тут пахать. Ишь, за босоножками ей надо! — зло процедила Лена вслух, переставляя ноги в резиновых сапогах по размытой дождем тропинке.

Несмотря на вечерний холодок, в парке вовсю гуляла весна, ее аромат волновал и дурманил. Даже замотанная работой, Лена ощутила, как внутри нее понемногу стала закипать кровь и в горле появился безумно приятный, сладкий привкус. Весна обещала головокружительную любовь, романтическую сказку, восхитительную нежность и немного стыдной страсти. Отсутствие хоть какого-нибудь, даже самого захудалого поклонника не мешало девушке верить в то, что ее личная жизнь вскоре чудесным образом наладится и она заживет счастливо.

Стряхнув минутное наваждение, Лена выбралась на сухой участок и бодро зашагала к развилке. «Где-то здесь», — подумала девушка, остановившись под кряжистой рябиной. Она присмотрелась, щуря близорукие глаза, и заметила метрах в двадцати от себя знакомый силуэт. Лена воодушевленно ускорила шаг, торопясь навстречу.

— Откуда он у тебя? И… зачем… здесь? — вместо приветствия удивленно вымолвила Лена.

Откормленный рыжий кот тоже не понимал, зачем его притащили в лесопарк. Он таращил по сторонам огромные апельсинового цвета глаза, выпускал когти, но вырваться из рук не решался — улица его пугала.

Ответа не последовало. Кот был мил. Лена не удержалась и потянула руку к пушистой кошачьей мордочке.

— Хорошенький. Как зовут? У-ти кися…

— Где она?! — Грозный окрик и сердитый взгляд не оставляли сомнений: никаких уси-пуси не будет.

— Я не виновата, так получилось! Я в следующий раз! — вырвалось у Лены. Она привыкла оправдываться.

— В следующий раз?! Я не собираюсь ждать! — Голос свирепый, вот-вот из глаз полетят искры.

— Ты что? — испугалась Лена. Она сжалась в ожидании праведного гнева. Сейчас ее назовут ни на что не способной идиоткой, тупой курицей, безмозглой кретинкой и еще как-нибудь обидно, но, увы, привычно. Потому что у нее, у Елены Земсковой, такая доля. Она девушка из простых, у нее нет богатой родни, чтобы не корячиться на работе, или хотя бы нужных знакомых, которые устроили бы на какое-нибудь теплое местечко. Ей пришлось идти сначала в официантки ночного клуба, затем перебиваться на подхвате в ресторанном дворике, а потом наняться горничной в дом Меньшикова. В ночном клубе, где она работала раньше, нередко собирался всякий сброд. Разгулявшись, клиенты унижали персонал почем зря, но приходилось терпеть. Лена терпела — все-таки работа в ночном клубе казалась лучше работы за прилавком магазина или менеджером на холодных звонках. А больше ее никуда не брали, пока однажды случайно не подвернулось место сначала в ресторанном дворике, а потом в доме Меньшикова. В целом нынешняя работа горничной Лену устраивала, не считая оскорблений жены хозяина, Анны Борисовны. К счастью, Меньшикова к Лене цеплялась не часто, только когда та попадала под горячую руку. К оскорблениям хозяйки Лена привыкла и воспринимала их как издержки своей работы. Да и раньше, бывало, дома мать на нее прикрикивала, так что Лена считала нападки в свой адрес справедливыми, только в глубине души ей было немного обидно, что она уродилась такой невезучей.

Вопреки ожиданиям, никаких обидных слов не последовало, но девушке отчего-то стало очень страшно. Внезапно обострившееся у нее животное чутье завопило, что надо спасаться. Лена инстинктивно попятилась назад; тело предательски оцепенело и стало неуклюжим. Ноги запнулись о корягу, Лена машинально обернулась, чтобы посмотреть, что ей мешает. Она едва успела заметить краем глаза, как ей в лицо летит серая тень. Тупой сильный удар, щеки запылали от боли. Еще миг — и Лена повалилась назад. Она упала на спину, некрасиво раскинув ноги. Кот испуганно зашипел и рванул в кусты.

— Ненавижу! Всех вас ненавижу! — услышала она над собой злобный голос.

Накануне. Сборы в дорогу

Телефон звонил надрывно и требовательно, его не заглушал даже шум воды. Арина уже вымылась, но выскакивать из душевой кабины и лететь к телефону не собиралась. Судя по мелодии, номер звонившего был не из списка контактов. Подождут, решила она.

Арина любила стоять под душем — только здесь она чувствовала себя спокойно. Несмотря на то что в огромном доме Меньшиковых ей выделили две смежных комнаты с санузлом и балконом, Арина не могла чувствовать себя в них комфортно. Она знала, что к ней могут зайти в любой момент кто угодно: Аркадий, его отец Александр Тимофеевич, его мачеха Анна Борисовна и даже прислуга. Она здесь не более чем гостья, невзирая на недавно полученный статус невесты сына хозяина дома. Под душем Арине нравилось думать, строить планы на день или просто отдыхать, не думая ни о чем серьезном. Сейчас нужно было прикинуть, что взять с собой в поездку. Поездка образовалась внезапно, в качестве сюрприза. Как-то серым промозглым утром, сонно поглядывая в телеэкран, где по сочной траве резво гоняли мяч испанцы, Аркаша заметил: а где-то сейчас лето. И тут же решил махнуть в Барселону. Дома его ничего не держало, отцовских денег хватало на любой каприз.