Медальон - [68]

— Это все уже в прошлом. Все хорошо, — он говорил мягко, шепотом. — Все обязательно будет хорошо, — этот голос, такой близкий, такой родной. Клер вновь ощутила себя маленькой девочкой, гуляющей по городу под защитой своего грозного друга, тогда она ничего не боялась.

— Элли! Эли-и-и-о-о-т! — за дверью послышались смеющиеся мужские голоса. — Выходи, мы знаем, что ты здесь!

— Прячься, — Элиот отстранился. — За ширму. И ни звука! — мягкий и дружелюбный Элиот вдруг ощетинился, выпрямился и поменялся в лице. Стал слишком серьезным.

Клер не смогла возразить, она помнила, что находится совсем не дома, а в странных катакомбах под городом. И она здесь незваный гость. Она прошмыгнула за ширму, скрывающую небольшой закуток кабинета, где стояла кушетка, на случай если Элиот заработается и не успеет домой.

— Элли! Открывай! — гости уже стояли на пороге и стучали в дверь.

— Иду! — Элиот взлохматил волосы и пошел открывать.

Кларисса же старалась аккуратно подглядывать за происходящим.

— Вот ты где. А мы тебя ищем. И дома ты не появлялся, Катарина волнуется, — в комнату залетели сразу трое. Рассмотреть их Клер не успела, она спряталась, боясь, что ее могут заметить.

— Пойдем! Завтра праздник! Надо подготовиться. Там будет очень много девушек! — радостно оповестил всех второй гость Элиота.

— Вы идите, а я хочу выспаться. Вы на часы-то когда смотрели последний раз? — возмущался Элиот.

— Да ладно тебе, Элли, выспаться? Уже утро! Что ты делал здесь всю ночь?! — среди друзей прокатился смех.

— Маркус! Ты думаешь о чем говоришь!? — тут же возмутился Элиот. Клер не видела этого, но прекрасно знала, как сейчас выглядит ее друг. Одной из черт его характера всегда была вспыльчивость, он мог завестись с полуслова. Особенно когда это касалось его самого. Никаких обид в свой адрес он никогда не прощал, его все считали задирой. — Все! Идите! И передайте Катарине, что у меня много работы.

Под возмущенные возгласы дверь хлопнула и Элиот, наконец, выдохнул.

— Можешь выходить. Они ушли.

Клер осторожно выглянула из своего укрытия. Они и впрямь были в кабинете одни.

— Кто это был?

— Всего лишь мои знакомые. Не обращай внимания.

— А чем вы тут занимаетесь? Что здесь вообще происходит? — та радость от встречи прошла, голова остыла, и Клер вновь задумалась обо всем этом. Ей хотелось получить ответы.

— Это длинная история, — попытался отмахнуться Элиот.

— У меня куча времени, — Клер нахмурилась и внимательно, теперь уже с другой стороны, изучала друга. Да и остался ли он ее другом?

— Давай не здесь и не сейчас. Прошу, — парень вжался в дверь так, будто на него давили разом все стены его небольшого кабинета.

— Хорошо, но без ответов я не уйду.

Клер вдруг ощутила, что за это время ее Элиот стал холодным, далеким, чужим. Именно сейчас все это путешествие показалось ей самой большой ошибкой. А ведь она могла остаться тогда с Мартой, Сарой и Марком, как и хотела ее мама.

— Ты наверняка устала? — заметив затянувшуюся паузу и немного потерянный взгляд девушки, Элиот решил взять все в свои руки. — Где ты остановилась? Я провожу тебя.

— В старом доме, — Кларисса смотрела куда-то в сторону. Ей совершенно не хотелось смотреть другу в глаза. Она не узнавала его.

— В старом сгоревшем доме? Ты с ума сошла! — уверенность вернулась к Элиоту, когда он понял, что девушка совсем потерялась. — У меня есть небольшой домик, там всего пара комнат, я бываю там только когда… — он вдруг запнулся и отвел взгляд, но потом быстро продолжил. — Редко бываю там. Я жил там, пока не… пока не нашел новую работу. Думаю, тебе там понравится. Готов отдать его в твое полное распоряжение.

— Не думаю, что эта хорошая идея, — Клер нахмурилась.

— Я не позволю остаться тебе в сгоревшем доме! Пойдем, пора выбираться отсюда. Тебя не должны заметить.

Элиот несколько минут метался по кабинету под недоумевающим взглядом Клариссы.

— Вот! — он, наконец, остановился и извлек из ящика немного потрепанный коричневый плащ. Точно такой же Клер видела на людях в зале, когда только пришла. — Надень, и не поднимай голову.

Элиот накинул плащ на плечи девушке и потянулся за своим. А когда он обернулся, то увидел перед собой одного из тех, кого он видит каждый день: человека без лица, без имени. В этом плаще нельзя было понять кто под ним. Он был огромный и бесформенный, а капюшон оказался настолько большим, что совершенно мешал обзору.

— Иди за мной. И помни. Не поднимай головы, — попросил Элиот прежде чем открыть дверь. — Ничего не спрашивай, если увидишь кого-то кроме меня — просто кивни.

Клер внимательно его выслушала и кивнула. Говорить ей совершенно не хотелось. Элиоту же хотелось провалиться еще глубже под землю, только бы не встречаться с разочарованным и потерянным взглядом подруги еще раз.

Он открыл дверь, и они направились в бескрайние коридоры. На самом деле никто не знал, как далеко и глубоко идут эти тоннели. Но доступную ордену часть Элиот знал лучше, чем свой собственный дом. Он провел здесь достаточно времени, чтобы выучить каждый поворот. Он запросто вывел подругу из подземелья. Но не тем ходом, по которому она пришла. После войны в черте города осталось много пустующих домов, к которым вели такие тоннели.