Медальон для невесты - [7]

— Как бы то ни было, — продолжила миссис Бэрроуфилд, — доктор вручил мне ребенка, заявив следующее: «Этот будет жить, если вы о нем позаботитесь, а вот мать умерла».

— Он что же, не смог спасти ее?.. — напрягся мистер Фолкерк.

— Да он, по-моему, и не пытался, — хмыкнула миссис Бэрроуфилд, шумно повозившись в кресле. — Я и разглядеть-то бедняжку толком не успела, как за телом уже пришли. Помню только, что была она совсем молоденькой и не такой, как следовало бы ожидать…

— Это какой такой «не такой»? Что вы имеете в виду? — еще более насторожился мистер Фолкерк.

— Знаете… Если бы не тот факт, что никому, собственно, не было до нее дела, я бы точно решила, что это леди… Судя по облику, она явно была не из простых! Хорошенькая такая… с нежной кожей… рыжеволосая… Руки ухоженные, а не как у работниц… Аккуратные ногти… Да и платье ее стоило денег немалых, уж можете мне поверить…

— У вас сохранилось что-нибудь из ее вещей? — Интерес мистера Фолкерка к рассказу настоятельницы приюта с каждым ее словом все разгорался.

Миссис Бэрроуфилд сокрушенно покачала головой.

— Разве можно тут хоть что-нибудь сохранить? Зимой, в холода, детишки тащат все, что под руку попадется! А нижние юбки — если только они у нее были, в то время это, знаете ли, уже считалось немодным — наверняка разорвали на повязки. У этих чертенят вечно то ушиб, то синяк, то царапина или рана похуже…

— А больше не было ничего, что указывало бы на происхождение той бедной женщины?

— Насколько я знаю, доктор пытался выяснить, кто она такая, — приглушенным голосом, словно он шел из прошлого, отвечала миссис Бэрроуфилд. — Надеялся на вознаграждение, вот что я вам скажу! Он узнавал, не пропала ли по соседству какая-нибудь женщина. Но, поскольку за ребенком так никто и не явился, вряд ли ему удалось разыскать каких-нибудь ее родственников.

— А почему вы назвали девочку Тарой? — быстро спросил мистер Фолкерк.

— Вот об этом-то я как раз и хотела вам рассказать! — Миссис Бэрроуфилд поудобнее устроилась в кресле. Кажется, она поставила себе целью как можно дольше смаковать удовольствие от того, что ее так внимательно слушают. Не просто внимательно, а ловят каждое ее слово. Нечасто такое случается! Очень ей не хотелось упускать такого редкого слушателя, и она каждое слово будто пробовала на вкус. — Сумочки… при женщине… не было — а может, ее просто стащили. На улице. Когда она упала. Зевак набралось тогда пруд пруди! Но что я сразу заметила… — она сделала паузу для пущего эффекта, — так это то, что на ней не было обручального кольца! Выходит, она могла намеренно прийти сюда!..

— Так почему девочка была названа Тарой? — повторил вопрос мистер Фолкерк.

— Как раз об этом я и рассказываю, — ответно промолвила миссис Бэрроуфилд. — На шее у женщины… висел медальон! Возможно, вы сочтете меня сентиментальной… но я сохранила его, хотя, конечно, разумнее было бы продать: даже пара шиллингов может стать неплохим подспорьем в трудные времена, верно?..

— Пожалуй… вне всякого сомнения… Но могу я взглянуть на медальон? — в нетерпении спросил мистер Фолкерк.

Если он и был раздосадован излишней болтливостью миссис Бэрроуфилд, подогретой спиртным, и ее манерой разветвлять рассуждения, уходя далеко в сторону, перескакивая с темы на тему, то по виду его никак нельзя было об этом сказать. Джентльмен есть джентльмен…

С невозмутимостью наблюдал он за тем, как миссис Бэрроуфилд поднялась с кресла, нетвердой походкой подошла к секретеру и потянула один из ящичков. Со своего места мистер Фолкерк смог разглядеть кучу старых счетов, какие-то мятые ленты, расчески, куски ткани и множество прочих таких же никчемных вещей.

Порывшись в ящике, миссис Бэрроуфилд достала из него небольшую шкатулку.

— Вот тут я и храню свои сокровища, — проговорила она с грубоватым смешком, проведя рукой по крышке коробочки. — У меня их, как вы понимаете, немного, и если я не буду их прятать, эти дьяволята мгновенно все порастащат себе на игрушки.

Тяжело опустившись назад в кресло, она открыла шкатулку. Внутри россыпью лежали голубые бусины, бывшие некогда ожерельем. Помимо них, взору мистера Фолкерка предстала брошь без застежки, пара дешевых браслетов — из тех, что можно купить на любой ярмарке, и высохшая веточка омелы. Должно быть, она хранилась здесь со времен юности миссис Бэрроуфилд, хотя при взгляде на эту женщину трудно было представить, что она пережила в свое время нечто похожее на роман. Но время меняет всех, события жизни и годы оставляют отпечаток на каждом, формируя и взгляды на жизнь. Если судьба благосклонна, мы говорим, что жизнь — счастливая, что она есть подарок Небес, а если судьба подвергала нас испытаниям, то мы горько сетуем, что жизнь невообразимо печальна, трудна и послана нам в наказание… Те мысли о жизни, что мы носим в себе, отражаются и на внешности: радость, носимая в сердце, сохраняет его молодым и здоровым, уныние — сгибает нам плечи и делает дряблой кожу, съедает блеск глаз. И что с этим делать, не знает никто. Лишь немногие могут сознательно пренебрегать неудачами, не давая себе времени в них погружаться надолго, а заставляя себя побыстрей идти дальше в надежде на удачу и светлые дни.