Медаль за убийство - [65]
На столе располагалось несколько предметов, словно капитан однажды решил устроить здесь частный музей. Подбор предметов был довольно странным: запаянная консервная банка с продуктовым НЗ, рядом с которой лежали несколько шрапнельных пуль. Рядом с отвратительного вида кусками металла с торчавшими во все стороны острыми шипами лежала рукописная табличка: «Чилимы[64], разбрасываются по земле, чтобы выводить из строя скачущих лошадей при конных атаках буров».
Оружие и обломки давно закончившейся войны одновременно и притягивали, и отталкивали меня. Как только Люси могла жить в этом доме? Не удивительно, что она захотела сбежать отсюда.
Заставив себя продолжить, я подняла скрывавшие от пыли мебель покрывала. Негромко произнося имя Люси, я принялась искать ее, полагая, что она могла спрятаться за каким-нибудь из шкафов или за диваном. Но ее нигде не было. Не обнаружилась она и под кроватью. У стены стоял большой шкаф для одежды. Я открыла его дверцы. На вешалке качнулась армейская шинель. Все платья и костюмы, принадлежавшие тетушке капитана, очевидно, давным-давно перекочевали к мисс Фелл или же были розданы заслуживавшим того людям. Я передвинула вешалку с шинелью, не надеясь обнаружить за ней скрывающуюся Люси, но чтобы увидеть, что еще есть в этом шкафу. На вешалках рядом друг с другом качнулись два армейских мундира. На погонах одного красовались капитанские звезды, на другом – сержантские лычки.
Я вспомнила, как капитан скромненько произнес, говоря о своем «Кресте Виктории»: «Когда вы достигаете определенного положения, появляются вещи, которыми вам просто не надо заниматься. У меня был тогда отличный денщик, которого я никогда не ценил по достоинству. Этой медалью следовало бы наградить его».
Может, какая-то подсказка скрывается в этом шкафу, между двумя висящими рядом мундирами? Тут мне пришло в голову, что для офицера, капитана, довольно странно играть в настольную игру с капралом, которым был Милнер. Офицеры всегда держались в своем кругу, никогда не смешиваясь с военнослужащими других званий, как звезды общества не якшаются с обслуживающими их салоны служанками, строго придерживаясь отношений хозяйки и прислуги. Возможно, Милнер был денщиком. Но ведь он был в звании капрала… Я снова осмотрела мундир. Все правильно, на нем имелись три сержантские лычки. Возможно, я ошибаюсь, и Милнер был сержантом, или его повысили в звании позже. Но почему его мундир висит в шкафу капитана? В этом не наблюдалось никакого смысла.
В старой коробке из-под сигар я нашла несколько фотографий людей в военной форме, снятых в какой-то безжизненной местности. Капитан и его денщик? Они то стояли на склоне холма, то рядом с палаткой, то на берегу реки. Освещение было плохим, поэтому фотографии получились не особенно четкими. Под фотографиями в той же коробке хранились документы, два свидетельства об увольнении из армии, одно на имя Роуланда Оливера Уолфендейла, другое на имя Генри Лэмптона.
Поскольку эта квартира занимала весь этаж, меня удивило, что она состояла только из одной спальни, и лишь потом я заметила еще одну дверь.
В огромной чугунной ванне лежала наполовину скрытая тряпками фигура. Люси? Тело было забросано старыми истлевшими полотенцами и рваными простынями. Фигура не шевелилась, не делала ни малейшего движения. Я заставила себя подойти поближе: голова, плечи, ноги – все очертания человеческого тела просматривались совершенно отчетливо. Я замерла на месте. Глядя на этот силуэт, я надеялась увидеть хоть малейшее движение, которое дало бы понять, что это девушка, услышавшая мои шаги и спрятавшаяся от меня. Ни движения, ни дыхания.
Неужели это Люси, мертвая? Убитая родным дедом, который затем сам и написал записку о выкупе?
– Люси?
Я приблизилась к ванне и коснулась лежащего в ней тела. Безжизненного.
Однако не оказалось ни крови, ни запаха смерти.
