Мед и яд любви - [135]

Любовь выводит на свет лучшие стороны человека, семья — и лучшие, и худшие. Проявления наших лучших сторон подпитывают любовь, проявления худших — истощают. А у семьи для этих худших сторон есть мощный проявитель: ее теневые стороны — рутина и конфликтность семейного обихода.

Как на контрастной фотобумаге, этот проявитель резко вскрывает наши самые скрытые изъяны и слабости. И когда семейный обиход лавиной обрушивает друг на друга двух людей, это наносит сильнейший удар по слабой стороне любви — ее ранимости и уязвимости.

Чем полнее открытость людей друг другу — вершина любви и семьи, — тем больнее каждый из них ранит близкого своими изъянами, и тем неотвратимее эти изъяны гасят любовь. Получается, что самое лучшее в союзе любви и семьи — слияние двух душ, их предельное самовыявление друг перед другом — рождает самое худшее в этом союзе: угасание любви, охлаждение семейного климата.

Получается, что чем ярче светлые стороны этого союза, тем темнее его теневые стороны. И выходит, что любовь в семье — это как бы змея, которая жалит саму себя, из самой себя рождает свою гибель…

Есть ли выход из этого заколдованного круга? Можно ли победить этот самоубийственный парадокс?

В старой притче врач говорит больному: «Нас трое, ты, я и болезнь. Если ты будешь с болезнью, вы будете сильнее, если со мной — мы будем сильнее…»

Когда любовь и семья вступают в союз, в нем тоже возникают здоровые и больные силы. Они живут в нестойком равновесии, и судьба этого равновесия зависит именно от человека: кому он будет больше помогать своим поведением, та сила и победит.

Но можно ли сделать, чтобы лучшее в союзе любви и семьи не рождало худшее в нем, не вело к самоотравлению этого союза? Можно ли, чтобы предельная открытость двух людей не вела их чувства к последнему пределу?

Наверно, можно. Но для этого надо, чтобы предельная открытость не была беспредельной: чтобы она как можно больше открывала близкому лучшее в себе и как можно меньше — худшее. (Так, кстати, и ведут себя счастливые пары — об этом дальше, через несколько страниц.)

Это простейшее, азбучное правило психологической культуры любви. Идеал этой культуры — но самый земной, самый практический идеал, — чтобы в ежедневных микроконтактах близких людей было как можно больше радостных контактов и как можно меньше горестных или безразличных.

Давать максимум радости и минимум огорчения — вот модель того единственного микроконтакта, который только и способен продлять любовь.

И каждый свой разговор, каждый взгляд, каждое общее занятие стоило бы подстраивать к этому практическому идеалу. Кстати, такой «максимализм» обычен для счастливых пар, и хотя он очень труден, но это единственная защита от быстрого угасания чувств.

Такой «максимализм» точно соответствует самому устройству человеческой психологии, его ждет, жаждет, требует сама ткань наших любовных чувств.

Припомним: для наших чувств любимый человек — сверхценность, мировая величина, и каждый его шаг на весах подсознания — это как бы шаг великана, каждый вдох — порыв радости или горя.

Для любовных чувств нет незначащих контактов, и самый мимолетный из них хотя бы на микрон усиливает или ослабляет чувства. И потому каждый такой контакт (кроме, конечно, конфликтных) должен бы прибавлять человеку светлые, положительные эмоции и убавлять темные, отрицательные. Это, очевидно, стержневой закон поддержания любви, самое главное правило ее будничной «техники безопасности» — та самая первичная ниточка, из которой должна бы ткаться вся материя ежедневных отношений.

Но, кроме недостатков близкого человека, любовь меркнет и от привыкания к его достоинствам, даже самым ярким. Это, пожалуй, самый опасный из вечных врагов любви. Он гасит любовь как раз тем, что ее зажигало, вызывало к жизни — достоинствами любимого, вернее, «избытком общения» сними. Такой избыток рождает психологическую сытость этими достоинствами, притупляет тот голод по человеку, который и есть любовь…

Любви грозит не только то, что ей чуждо, внешне, противоположно, но и то, что составляет саму ее сокровенную суть — тяготение к любимому всей душой и всем телом, желание быть сним как можно ближе и как можно дольше…

Об этом внутреннем враге любви и о противоядиях от него я собираюсь подробно рассказать в следующей книге. Сейчас можно сказать только, что наши чувства тускнеют и от чрезмерного, и от однообразного общения с любимым. Самое сладкое приедается, когда его ешь каждый день, и любви нужны — как воздух — перемены, разнообразие, выдумка…

Максимум разнообразия в проявлении достоинств, минимум в проявлении недостатков, — пожалуй, только такое двуединое поведение может ослабить те минусы, которые рождает союз любви и семьи. Только оно (если говорить о личных пружинах) может сделать семью оазисом, а не могилой любви — кусочком седьмого неба на грешной земле…

Фундаменты для счастья.

А теперь, помня все это, посмотрим, что же соединяет молодых мужей и жен на разных ступенях брака. Соединяющие их нити обнаружил С. Голод, который изучал в 70—80-е годы молодую ленинградскую семью.

В юных браках, со стажем до 2 лет, самые частые из таких нитей — это общие интересы и взгляды: они скрепляют треть молодоженов. На втором месте стоит половая близость — ее назвали 3/10 супружеских пар. (На мой вопрос С. Голод ответил, что общность интересов — это духовная сторона супружеского чувства, — не любви, а половая близость — физическая сторона.) То есть почти 2/3 молодоженов соединяет сердечное влечение: одних с упором на его духовную сторону, других — на телесную. На третьем месте стоит привычка — она больше всего связывает 1/7 пар.