Мед для медведей - [12]

– Нам дали понять, что официальную установку на атеизм, то есть на безбожие, никто не отменял, но тем не менее следует соблюдать приличия, – проявил осведомленность довольный жизнью датчанин.

Пол склонил голову над своей тарелкой с остывшим рисовым пудингом.

– Оказывается, третий помощник капитана Корейша доложил об увиденном им бесстыдстве на мостик. Понимаете, у русских теперь нет официальной религии, но тем не менее они люди высокой морали.

Кроме молодого датчанина в это утро вместе с Полом за столом сидел польский инженер, никогда не носивший галстука (очевидно, этого предмета мужского туалета у него просто не было), три его сына и толстая жена, которую он даже во время еды пожирал глазами. Именно поляк распустил слух, что Пол насильно запер свою жену в каюте.

Белинда чувствовала себя лучше, хотя сыпь все еще не прошла. Был самый разгар дня. Пассажиры разбрелись по своим каютам. Судно стояло на внешнем рейде Ленинграда. На борту работали таможенники.

Запертые в небольшом пространстве своей каюты, они напряженно ждали. Пол нервно курил, стараясь справиться с дурными предчувствиями. Вот-вот послышится топот сапог, затем резкий стук в дверь, после чего каюта наполнится людьми в форме, которые начнут задавать каверзные вопросы на безукоризненном английском. Пол уже давно заполнил все необходимые бумаги, перед ним лежала таможенная декларация, содержащая совершенно неверные сведения. Он ехал в Россию как преступник. А русские – люди высокой морали.

– И, – сказала очень красивая Белинда, – не думаю, что в этом людском раю будет весело. Шахматы, не так ли? Шахматы и чай из буфета. – Истинная дочь Массачусетса, она употребляла слово «чай» в качестве бранного. – Качающиеся столы – продолжила она, растянув губы, чтобы покрыть их помадой, – стук шарика от пинг-понга и запеченные бобы с гренками.

Вот оно, единство противоположностей: родина печеных бобов – Бостон, она их вдоволь наелась в детстве. А Европа, охваченная войной, тогда казалась такой далекой и загадочной… Чтобы попасть туда, ей пришлось надеть форму Красного Креста, то есть пройти через чужую боль, кровь, грязь и нечеловеческую усталость. Правда, форма шла ей необыкновенно. Белинда была в ней чрезвычайно хорошенькой и очень американкой. Она решила, несмотря ни на что, остаться в Англии и устроилась секретаршей в «Тайм-Лайф» на Бретон-стрит, где и работала, пока Пол не женился на ней. Он очень любила старые вещи. Благодаря этой любви она и познакомилась со своим будущим мужем.

В то время Пол работал менеджером у Ф. Тайсона в магазине Кьюрио в Ричмонде и продал ей старинную медную формочку для пудинга. Фирма «Пол Хасси. Предметы антиквариата и роскоши» в городке Винчелмарш, Восточный Суссекс, была впоследствии открыта главным образом на ее деньги. Она получила неплохое наследство от матери.

Но кроме того, Пол, несомненно, очень любил жену. Она была старше его на три года и стала не только женой, но одновременно и матерью, и старшей сестрой. Он была очень красивой и вовсе не старой. Во всяком случае, ей следовало находиться не среди антиквариата. А если уж говорить об античных древностях, она вполне могла занять место языческой богини.

– А затем бодрая проповедь в десять часов, – продолжила она, все еще не закончив процесс окрашивания губ. Поэтому слова она произносила тягуче и не слишком внятно, – падре всегда наготове. – Он закрыла тюбик с губной помадой и бросила его в сумку. – И мальчики будут стараться пить чай потише, чтобы не заглушить Слово Божье.

– Дорогая, – улыбнулся Пол, – СССР здесь ни при чем.

Тем не менее он отлично понимал жену. Серьезный подход, руководство и наличие идеологической базы во всем, даже если речь идет о вкусе печеных бобов. На коленях Пол держал переведенного на английский язык «Доктора Живаго». Это был весьма хитрый ход с его стороны. Запрещенная литература. Он предусмотрительно положил книгу так, чтобы ее заголовок не остался незамеченным советскими официальными лицами. Он надеялся, что таможенники конфискуют книгу и позабудут о дрилоновых платьях.

– Си Си Си Пи, – сказала Белинда, с интересом поглядывая в иллюминатор. Балтийское море было залито ярким, теплым солнцем, почти как Средиземное. Вокруг сновали небольшие суденышки. Загорелые моряки на них заразительно смеялись и махали пассажирам. Воистину серп и молот на развевающемся красном флаге перестали быть мрачной эмблемой рабского труда, теперь они больше напоминали эмблему фаллического культа, принятую у индусов. А немного подальше величаво раскинулся главный северный город России.

– А вот еще, – снова заговорила она, – кажется, они называют это траулером, а буквы написаны на стрелах… или… ну, не знаю, что это такое.

Белинда выросла в материковой части Американского континента. Ее заинтересовало сокращение – СССР, она некоторое время напряженно размышляла, нахмурив свои очаровательные брови, по не смогла его расшифровать.

– Мир исчезает, – в конечном итоге заявила она, – остаются одни только инициалы. Суп из крекеров… алфавитных. (Белинда скаламбурила. Крекер – прозвище белых бедняков на юге США.)