Мечты сбываются - [30]

Гамид небрежен в одежде, и Баджи, привыкшей присматривать за братом, порой хочется предложить Гамиду привести в порядок его потертый костюм. Но она не решается — из боязни уронить свое женское достоинство.

А Чингиза, ее другого соученика, склонна ли Баджи уважать?

Чингиз много старше других учеников. Он успел побывать на инженерном, затем на медицинском факультетах, но подолгу ни тут, ни там не задерживался: техника, как и медицина, оказались ему не по душе, его призвание, по его словам, — сцена. Однако в действительности сцена привлекает Чингиза свободной жизнью, блеском, славой — такой рисуется она в его воображении, — и этому есть основания: нечто подобное Чингизу привелось наблюдать в известном в городе веселом ресторане-кабаре, владельцем которого был его дядя и где племянник, несмотря на свои юные годы, был завсегдатаем.

Отсутствие подлинного актерского дарования Чингиз возмещает бойкостью и развязностью. Он смазлив и в техникуме слывет победителем сердец. Его всегда видят в обществе той или иной хорошенькой девушки. Последнее его увлечение — Телли.

Чингиз не внушает Баджи и тени того уважения, какое внушает Гамид. Правда, в компании с ним не скучно — он умеет посмешить, повеселить, не считаясь с ревнивыми взглядами неравнодушной к нему Телли, — но Баджи раздражают его назойливые комплименты.

— Да перестанешь ли ты наконец! — не раз восклицает она с досадой.

— Так уж и нельзя немного поухаживать за тобой? — с вызовом спрашивает Чингиз.

Баджи пожимает плечами. Поухаживать? Как часто люди употребляют это слово! А что, в сущности, кроется за ним? Любовь? Нет, конечно! Дружба? Тоже нет. Тогда что же? Во всяком случае, не то, что ей по душе, не то, о чем она давно мечтает…

По окончании занятий, спускаясь по лестнице, Баджи нередко обнаруживает в углу вестибюля знакомую коренастую фигуру.

Саша!

Первый порыв Баджи — сбежать к нему вниз по лестнице стрелой! Но она сдерживает себя — не к лицу женщине назойливость — и спускается нарочито медленно и степенно. Одна ступенька, другая, третья… Ступенькам все же приходит конец, и вот Баджи стоит перед Сашей.

— Занят по горло, не было времени выбраться к вам на промыслы, — говорит Саша, протягивая Баджи руку. — Как Юнус? Как у него с работой, с учебой? — Он забрасывает Баджи расспросами о своем Друге.

Баджи разочарована: ей хотелось думать, что Саша пришел сюда ради нее. Впрочем, если брат интересует его больше, она охотно расскажет о нем. Брат жив, здоров, целыми днями возится с установкой групповых приводов. Знает ли Саша, что это такое? Знает, но только в самой общей форме. Ну, тогда она ему объяснит более точно!

И Баджи объясняет… До недавнего времени при каждом глубоком насосе имелся двигатель, а теперь особый механизм — центральный, или групповой, привод — приводит в движение несколько глубоких насосов из одного центра с более мощным двигателем. Это, конечно, удобней и выгодней. При этом сами насосы как бы помогают один другому: когда поршень одного насоса движется вниз, то тянет вверх поршень другого насоса на противоположном конце группового привода, и наоборот.

— Ты, я вижу, в этих делах разбираешься как настоящий нефтяник! — с добродушной улыбкой отмечает Саша, выслушав Баджи.

— Попробуй им не быть, если запах нефти в носу с колыбели! — отвечает Баджи. — Я ведь тоже не чужая на промыслах!

— А в техникуме дела твои каковы? — спрашивает Саша.

Ну вот, наконец-то поинтересовался и ее жизнью!

Каковы ее дела? Не плохи! Недавно она показала на просмотре новые мимические сцены. Эх, послушал бы он, как ее хвалили! Дела хороши, очень хороши!

Рассказывая о своей жизни, Баджи выставляет себя в лучшем свете: пусть не думает Саша, что успевают только он и ее брат, она тоже кое-чего достигла!..

Баджи и Саша гуляют по улицам.

Они останавливаются у лотков, и Саша — в зависимости от времени года — угощает Баджи инжиром, виноградом, мороженым или горячими каштанами, пахнущими дымом жаровни.

Вот перед ними яркие огни входа в кинотеатр.

— Может быть, посмотрим картину? — предлагает Саша.

Баджи охотно соглашается.

И всегда так случается: когда в зрительном зале воцаряется темнота и зыбкий луч из будки механика устремляется на экран, руки Баджи и Саши невольно встречаются, и Баджи не знает, отнять ли руку или оставить ее в Сашиной руке…

Многое в Саше для Баджи непонятно!

Казалось бы, не такая большая разница в годах — всего пять лет. Но в ту пору, когда Баджи не расставалась с самодельной куклой, Саша прятал за ковриком на стене революционные прокламации. А когда жизнь Баджи была ограничена стенами Крепости, он успел побывать на фронте, был ранен, испытал горечь поражений, радость побед.

Саша продолжал видеть в Баджи девочку, сестру друга и побратима, почти свою сестру. О ее печальном замужестве он знал от Юнуса, но детский образ цепко жил в его сознании и заслонял собой молодую женщину, какой Баджи день ото дня становилась.

И Баджи не могла понять, знает ли Саша о ее замужестве. Но разве мог Юнус не поделиться с другом, побратимом о былой беде сестры? Спросить Сашу? Ни за что! Чувство стыда за прошлое заставляло ее оградить стеной молчания ту унизительную пору в ее жизни…