Мечты сбываются - [151]
Мягкий, участливый тон Хабибуллы заставил Чингиза вообразить, что Хабибулла чувствует себя перед ним неловко из-за Телли и стремится загладить свою вину.
— Доволен ли я работой? — переспросил он развязно. — Откровенно сказать — недоволен!
— В чем причина? — с притворной озабоченностью осведомился Хабибулла.
— Затирают меня, Хабибулла-бек, и как актера и как режиссера.
— Затирают? — наигранно мрачнея, протянул Хабибулла. — Кто смеет вести себя так с нашей талантливой азербайджанской молодежью?
— Есть такие люди…
Хабибулла понимал, кого имеет в виду Чингиз. Он опасливо покосился на дверь и, лишь убедившись, что она закрыта, ободряюще сказал:
— Ты не стесняйся, мой друг, говори прямо!
— Что ж…
И Чингиз рассказал о своих взаимоотношениях с худруком, перемежая жалобы с нападками, полуправду с ложью, охваченный желанием очернить того, в ком видел причину своих неудач.
Хабибулла слушал с преувеличенным вниманием.
— Совсем распоясался наш Виктор Иванович! — с искренним возмущением воскликнул он, едва Чингиз окончил. — Следовало бы его осадить!
И тут Чингиз понял: не для того вызвал его Хабибулла, чтоб каяться за Телли, а для того, чтоб использовать в борьбе против худрука.
— Осадить Виктора Ивановича не так-то просто! — ответил он, подумав.
Хабибулла едва сдержал кивок: он знал это не хуже Чингиза. Но согласиться с этим означало вселить в Чингиза сомнение с первых же шагов.
— Тот, кто не видел слона, считает, что самое большое животное — верблюд! — сказал он, небрежно махнув рукой.
— Верблюд тоже может укусить.
— Если умело взнуздать — не укусит… — Хабибулла переменил тон, заговорил вкрадчиво и убеждающе. — Неужели ты, Чингиз, не понимаешь, что пока мы не осадим худрука, ни мне, ни тебе, ни любому из наших друзей житья не будет?
— Понимаю… Но как его осадить?
Лицо Хабибуллы мгновенно повеселело. Он хлопнул в ладоши и воскликнул:
— Вот это уже деловой разговор! Как осадить? Есть много путей! Ну, хотя бы такой: вспомни, что существует печать, предоставляющая свои страницы для освещения недостатков.
— Вряд ли газета решится выступить против Виктора Ивановича: он как-никак — заслуженный человек.
— Найдутся в газете люди, которые нам помогут! В твою задачу входит весьма немногое — написать о тех безобразиях, которые творит здесь худрук в отношении нашей молодежи. Все это, конечно, нужно сделать умно, тонко.
Чингиз смущенно заметил:
— Мне, Хабибулла-бек, не написать так, как нужно.
Казалось, Хабибулла только и ждал этого.
— Я напишу с твоих слов, а тебе останется лишь подписаться и отправить статью в газету, — сказал он.
Вспомнив, как много огорчений доставила ему в свое время в молодежной газете безымянная подпись «Рабочий» и словно в отместку тому неизвестному, кто так долго томил его, Хабибулла, зло усмехнувшись, добавил:
— Пожалуй, не нужно подписываться своим именем, подпишешься… ну, скажем так: «Молодой актер».
— Как вы скажете, Хабибулла-бек.
— В таком случае…
Хабибулла рьяно взялся за перо. Пером бывший репортер бакинской светской хроники владел бойко, особенно, если требовалось очернить человека, скрыв себя под маской невинности и благородства. Для него не составило труда состряпать статейку в нужном духе.
Окончив писать, Хабибулла внимательно прочел написанное и с довольной улыбкой приказал Чингизу.
— Садись, перепиши!
Несколько дней спустя в одной из местных газет появилась статейка. Она начиналась словами:
«Художественный руководитель театра — как ответственно и гордо звучат эти слова! Худрук — влиятельнейший человек в театре. Он сверкает, как алмаз в короне. Он повелевает судьбами маленьких театральных людей. День и ночь трудятся эти театральные кроты, и по их склоненным спинам, словно по ступенькам, поднимается художественный руководитель к славе…»
Далее рассказывалось, что Виктор Иванович окружил себя любимчиками, небрежно относится к азербайджанской талантливой театральной молодежи.
Заканчивалась статья словами:
«Прекратите травлю молодых!»
ПРОЧТЯ В ГАЗЕТЕ
Утром, просматривая газету, Саша воскликнул:
— Посмотри, Баджи, что с вашим бедным Виктором Ивановичем сделали! — и сокрушенно покачал головой.
Баджи заглянула Саше через плечо:
«Прекратите травлю молодых…»
Она пробежала глазами несколько строк, взволнованно выхватила газету, быстрым шагом направилась в переднюю.
— Куда ты, Баджи?
Она не ответила.
Нинель, кинув на стол ложку с кашей, побежала вслед за матерью, обняла ее за колени:
— Мама, не уходи!
Баджи резко отстранила дочь, едва не уронила:
— Я скоро вернусь!
Глаза Нинель наполнились слезами: минуту назад мать обещала пойти с ней в «Детский мир» купить игрушки…
Виктор Иванович, как обычно, священнодействовал над приготовлением утреннего кофе. Он был в ярком узбекском халате, на голове красовалась черная сетка для укладки волос. Язычки голубого пламени спиртовки лизали металлический кофейник, и Виктор Иванович с крышкой в руке весь ушел в созерцание кофе, готового вот-вот закипеть. Он, как обычно, был спокоен, приветлив.
Баджи прошла вглубь комнаты, увидела на письменном столе развернутую газету.
«Уже знает!» — с волнением подумала она.
— Я без кофе — мертвый человек, — сказал Виктор Иванович, словно оправдываясь.
Нынче уже не секрет — трагедии случались не только в далеких тридцатых годах, запомнившихся жестокими репрессиями, они были и значительно позже — в шестидесятых, семидесятых… О том, как непросто складывались судьбы многих героев, живших и работавших именно в это время, обозначенное в народе «застойным», и рассказывается в книге «В полдень, на Белых прудах». Но романы донецкого писателя В. Логачева не только о жизненных перипетиях, они еще воспринимаются и как призыв к добру, терпимости, разуму, к нравственному очищению человека. Читатель встретится как со знакомыми героями по «Излукам», так и с новыми персонажами.
Юрий Мейгеш живет в Закарпатье. Его творчество давно известно всесоюзному читателю. Издательство «Советский писатель» выпустило в переводе на русский язык его книги «Верховинцы» (1969) и «Каменный идол» (1973). Тема любви, дружбы, человеческого достоинства, ответственности за свои слова и поступки — ведущая в творчестве писателя. В новых повестях «Жизнь — минуты, годы...» и «Сегодня и всегда», составивших эту книгу, Ю. Мейгеш остается верен ей.
Не вернулся с поля боя Великой Отечественной войны отец главного героя Виктора Черемухи. Не пришли домой миллионы отцов. Но на земле остались их сыновья. Рано повзрослевшее поколение принимает на свои плечи заботы о земле, о хлебе. Неразрывная связь и преемственность поколений — вот главная тема новой повести А. Усольцева «Светлые поляны».
Действие романа Владимира Дмитриевича Фоменко «Память земли» относится к началу 50-х годов, ко времени строительства Волго-Донского канала. Основные сюжетные линии произведения и судьбы его персонажей — Любы Фрянсковой, Настасьи Щепетковой, Голубова, Конкина, Голикова, Орлова и других — определены необходимостью переселения на новые земли донских станиц и хуторов, расположенных на территории будущего Цимлянского моря. Резкий перелом в привычном, устоявшемся укладе бытия обнажает истинную сущность многих человеческих характеров, от рядового колхозника до руководителя района.
Чувашский писатель Владимир Ухли известен русскому читателю как автор повести «Альдук» и ряда рассказов. Новое произведение писателя, роман «Шургельцы», как и все его произведения, посвящен современной чувашской деревне. Действие романа охватывает 1952—1953 годы. Автор рассказывает о колхозе «Знамя коммунизма». Туда возвращается из армии молодой парень Ванюш Ерусланов. Его назначают заведующим фермой, но работать ему мешают председатель колхоза Шихранов и его компания. После XX съезда партии Шихранова устраняют от руководства и председателем становится парторг Салмин.
Русский солдат нигде не пропадет! Занесла ратная судьба во Францию — и воевать будет с честью, и в мирной жизни в грязь лицом не ударит!