Мечты сбываются - [26]

Но и в торговле ромом за последние несколько лет произошли некоторые изменения. Когда капитан Филлип Гайдли Кинг был официально назначен третьим губернатором колонии, он объявил, что отныне страна делится на два класса – тех, кто продает ром, и тех, кто его пьет. За период правления предыдущего губернатора войска гарнизона Нового Южного Уэльса под командованием подполковника Джонстона приобрели огромную силу и практически монополизировали торговлю ромом, так что в обиходе гарнизон именовали Ромовым корпусом. Сам Джонстон опирался на богатых и влиятельных владельцев плантаций, среди которых не последнее место занимал Джон Макартур, получивший прозвище Возмутитель спокойствия Ботани-Бей.

Губернатор Кинг энергично взялся за управление колонией, твердо веря, что сумеет лишить военных власти, но очень скоро обнаружил, что осуществить это не так уж и легко. Прежде всего губернатор решил запретить военным участвовать в торговле ромом и ограничить ввоз спиртных напитков. Препятствия к этому возникали на каждом шагу, и вскоре Кинг понял, что регулировать ввоз алкоголя невозможно. «Мне мешают всеми способами, какие только могут изобрести хитрость и мошенничество», – часто говорил он, оправдывая свои неудачи.

Чтобы обойти запрет на торговлю спиртным, военные открывали собственные таверны и винные лавочки, записывая их на своих любовниц, а также не брезговали заниматься контрабандой. Таким образом, отношения между губернатором Кингом и военными достигли критической точки, и дело дошло до того, что офицеры отказывались посещать губернаторский дворец и не являлись даже на официальные приемы.

Ограничение на ввоз спиртных напитков не принесло ничего хорошего и прежним владельцам таверн. Количество легально разрешенного к продаже спиртного было столь ограниченно, что некоторые владельцы таверн были вынуждены сворачивать свой бизнес. В число таких пострадавших попал и Роберт Беллер, нынешний владелец «Короны».

А Котти тем временем процветал, продолжая доставлять контрабандный ром и продавать его в несколько раз дороже первоначальной стоимости. Кроме того, он открыл в Скалах собственную питейную лавку, но зарегистрировал ее на имя некоего Джейсона Фаулера, которого нанял туда на работу.

Винная лавка обычно представляла собой просто хижину или чулан, прилепившийся к более фундаментальной постройке. Там размещались полки с напитками, а стойку заменяла широкая ставня, откидывавшаяся на день, что давало возможность посетителям пить свое зелье прямо на улице.

Такие лавочки переманивали часть клиентов таверн, и некоторым содержателям постоялых дворов, чтобы свести концы с концами, приходилось время от времени занимать деньги, как правило, под неимоверно высокие проценты. Котти не собирался становиться ростовщиком, но, будучи в курсе всех событий, он как-то услышал, что Роберт Беллер попал в чрезвычайно стесненное положение и нуждается в ссуде. Котти моментально организовал ему эту ссуду, но через посредника и в обмен получил закладную на «Корону». Первый заем был сделан два года назад, а с тех пор Беллер занимал деньги четыре раза и, конечно, не мог вернуть даже основную сумму, не говоря уж о набежавших процентах. Итак, наконец пришло время расплачиваться. Беллер хотел договориться о продлении срока, но благодаря стараниям Котти ему не удалось вовремя найти своего кредитора. Сегодня Беллеру предстояло узнать, кто же на самом деле давал ему взаймы.

Котти посчитал, что сумма, одолженная Беллеру, как раз составляет стоимость «Короны». Вероятно, другую таверну он мог бы купить намного дешевле, но Котти мечтал о «Короне». Причиной тому отчасти служила ностальгия: многие годы «Корона» служила ему домом, и он видел, как много изменилось там со времени отъезда Муров. А кроме того, Котти жаждал мести. Он с удовольствием представлял себе, как будет выглядеть Беллер, когда узнает, кто отбирает у него «Корону». Быть может, Беллер был не так уж и плох, но Котти не мог забыть, как несправедливо и безжалостно этот человек с ним обошелся. Беллер больше не готовил еду, он закрыл кухню и продавал только спиртные напитки – это еще раз доказывало его полную непригодность к роли хозяина таверны, – и в итоге превратил «Корону» в обычную питейную лавку, только очень большую.

Идти в «Корону» было еще рановато, и Котти отправился в свою питейную лавку, расположенную на улице Сержанта Мейджора, возле дока. С тех пор как Блэкстоки прибыли в Сидней, таверн здесь стало гораздо больше и теперь насчитывалось около тридцати, а питейных лавочек и погребков вообще было не счесть. Котти улыбнулся, вспомнив названия некоторых заведений: «Русалка», «Плавучая тюрьма», «Три веселые сестрички», «Напрасный труд». Не меньше, чем таверн, в Скалах было игорных домов и борделей, и по ночам по узким темным улочкам района бродили бандиты, воры и убийцы. Лавочка, принадлежавшая Котти, ничем не отличалась от прочих ей подобных, да и не было необходимости делать ее какой-то особенной: все равно его клиентам не нужно было ничего, кроме выпивки.

Подойдя, Котти увидел, что лавка уже открыта, и с удовольствием отметил, что у прилавка со стаканами в руках стоят двое испанских моряков. Это означало, что они расплатятся испанскими долларами.