Мечты сбываются - [2]

По крайней мере, ей больше уже не придется вновь встречаться с ним лицом к лицу… Она понимала, что из довольно внушительной серии диктантов этот был последним. Закончив, он Завтра же выпишется из отеля «Кэйвенмор», и вполне естественно, что она потеряет с ним дальнейшую связь, как с любым случайным заказчиком.

«Дай мне только шанс, — думала Мери, — и все получится как нельзя лучше. Но только пусть, — взывала она к своей судьбе, — пусть он скажет «да». Или, если уж нельзя иначе, «нет» — но чтобы уж сразу, не заставляя меня краснеть».

Он медленно подошел к окну и, подбирая слова для последних абзацев, рассеянно уставился на вестэндское скопление чопорных отелей и офисов частных консультаций, выстроившееся вокруг площади Кэйвенмор.

Мистер Дервент стоял, выглядывая в окно, и к Мери была обращена его спина. Но пока он диктовал ей вот так, через плечо, она могла украдкой посматривать на его грубоватый профиль, на упрямую линию подбородка, подчеркнутого идущей сверху вниз морщиной, не позволявшей его лицу по-настоящему расслабиться, даже когда мистер Дервент улыбался. Он нравился Мери, и она, наверное, будет расстроена больше обычного, когда он уедет. Ну и пусть, неужели ей придется еще долгие годы внутренне вспыхивать всякий раз, когда ей случится припомнить его имя?

Обыкновенно она забирала заметки с собой и приносила готовую рукопись на следующую встречу. Но он сказал, что хочет, чтобы эти последние страницы были готовы прежде, чем она уйдет. И поэтому, когда он замолчал, сказав напоследок: «Ну, это все», она еще могла оттянуть ужасную минуту, устраивая на столе свою портативную пишущую машинку и раскладывая бумагу и копирку.

Застегивая ремешок портфеля, мистер Дервент спросил:

— Кстати, что заставило вас работать приходящей секретаршей? Разве это оплачивается лучше, чем работа в офисе? Или, может быть, так вам удается уделять себе больше времени?

Уделять себе! Мери скорчила рожицу — про себя, разумеется. Она ответила:

— Пожалуй, действительно, так я за час получаю немного больше, но в основном это расписание мне удобнее оттого, что я живу с сестрой, а она пропадает на работе целыми днями. Она вместе с деловым партнером Питером Брайсом владеет маленьким ателье по пошиву театральных костюмов, называется «Декор». Клэр — ужасно творческая натура, не может же она еще готовить еду и убираться в доме. Я всё делаю за нас обеих, а в промежутках между домашними делами работаю секретаршей.

— Вы обе живете сами по себе? У вас разве нет другого жилья?

— У меня нет. У Клэр… пожалуй, все-таки есть. Мама умерла, когда я была совсем маленькой, а когда мне исполнилось четырнадцать, отец женился на миссис Херон, матери Клэр, ей тогда было восемнадцать. Потом отец скоропостижно скончался, спустя пару лет моя мачеха вышла за американца, и они уехали в Бостон. Наверное, если бы Клэр не была наполовину хозяйкой ателье, она уехала бы с ними.

— А пока то, как вы устроили свою жизнь, нравится вам обеим? И у вас самой нет никаких собственных артистических амбиций?

— Ну, нет. Больше никаких, я хотела сказать.

— А когда-то были?

Слишком поздно. Мери захотелось, чтобы этот случайный интерес и ее желание, чтобы он продолжал говорить, не открывали бы эту забытую страницу в книге ее жизни. Она грустно призналась:

— Это был всего лишь эпизод, не больше. Когда я закончила школу, Клэр уже была знакома с театральными деятелями, и я… кажется, меня обуяла тогда идея, что я могла бы стать неплохой актрисой. По завещанию мне достались деньги на обучение, и я отучилась пробный семестр в театральном.

— И что же?

— В самом конце ректор пригласил меня на собеседование. Он никак не комментировал то, как у меня получалось, — не ругал, не хвалил. Просто этак печально посмотрел на меня и говорит: «Мисс Смит, скажите, ну почему вы не выйдете замуж?»

— И почему же? — поинтересовался ее собеседник.

Мери прямо посмотрела на него, чувствуя отчасти признательность, отчасти сожаление от того, что мистер Дервент повел себя так бестолково. Эта история о ее прошлой неудаче уже обтрепалась от пересказов, и все же Дервент был первым, кто пропустил соль, если он и вправду полагал, что риторический вопрос ректора требовал буквального ответа.

На всякий случай Мери расставила все по местам, мягко возразив:

— Вы не понимаете, мистер Дервент. Он даже не хотел знать, отчего я не вышла замуж. Разве вы не видите — таким способом он просто дал мне понять, что я безнадежна в качестве актрисы, что я совершенно бездарна и едва ли когда-нибудь выйду на сцену.

— И вы приняли этот приговор?

— О да. Пришлось. Он привел меня в чувство. Остаток денег я потратила на курсы подготовки секретарш, и вот я перед вами.

— И никаких сожалений о погасших навек огнях рампы?

— Ни малейших. Это, наверное, просто было какое-то наваждение. И потом, мне никогда не хватало уверенности в себе, да к тому же плохие актрисы не стоят ни гроша, не так ли?

— Я бы сказал, их ценят меньше, чем действительно умеющих работать секретарей, — согласился мистер Дервент. Но свой скрытый комплимент он тут же испортил прозой: — Должен признаться, когда моя секретарша мисс Траскотт заболела гепатитом, я не ожидал, что ваше агентство подбросит мне настолько хорошую замену. Кстати, принято ли у вас по окончании работы брать у клиента письменный отзыв?