Мечты прекрасных дам - [18]

– Прямо сейчас, хозяин?

– Конечно, сейчас! Через неделю, что ли!

– Вы забираете мисси? Это будет большая беда!

– Тебе тоже придется плохо, если не поторопишься.

– Пожалуйста, не втягивайте меня в это похищение, – взмолился слуга.

– Делай, что говорят. Ты, как и я, по горло завяз в этом деле. Бери се вещи, я сказал.

– О каком похищении он говорит? – спросила Милли.

– О том самом, – раздался голос Боггза. – Объясняю: я отдаю вас обратно вашему отцу только после того, как он оплатит мои хлопоты некоторым вознаграждением. Ну, вы идете… или мне вас отнести?

Капитан О'Тул стоял на палубе, под яркими лучами безмятежного утра, его охранял Черный Сэм. Остальные пираты расположились рядом. Они с интересом наблюдали, как Милли поднимается по ступенькам. Милли заметила, что лицо старого капитана было все в кровоподтеках.

– Я тебе говорил, Черный Сэм, никакой грубости, – сказал Эли. – Смотри, больше я повторять не намерен.

– С вами все в порядке, мисс Смит? – спросил капитан.

– Насколько это возможно в такой компании.

– Кажется, эти проклятые мошенники заранее все спланировали, за несколько недель.

– Лучше уж мы, чем Чу Апу, кэп, – сказал Эли. – Старик уже привязал бы вас к якорной цепи. Ведите себя хорошо, и вас в целости и сохранности доставят в Гонконг. – Чуть обернувшись, он крикнул: – Поживее, мистер Брунер! Что у вас там?

– Никогда не подумал бы, что Брунер на такое способен, – с горечью проговорил О'Тул.

– Когда ужинаешь с дьяволом, мой мальчик, нужна длинная ложка. – Эли похлопал капитана по плечу. – А ну-ка расскажите мне, в чем разница между перевозкой опиума и обычным пиратством?

– На борту корабля нет опиума, – сказал О'Тул.

– Рассказывайте эти сказки в Морском департаменте, когда прибудете в Гонконг, капитан. И вам, и мне известно, что вы перевозите опиум с самого начала войны.

– Это верно, – сказал Брунер, появляясь с тяжелой коробкой в руках, которую он бросил к их ногам. Коробка открылась, и Милли увидела аккуратно уложенные пакеты в водонепроницаемой обертке. Помощник капитана добавил: – Здесь – полцентнера сырого опиума, еще есть в трюме корабля.

Капитан О'Тул спокойно ответил:

– Хорошо, давайте перейдем к делу. Пополам. Одну половину забираете вы, другую оставляете мне, и по прибытии в Гонконг я сообщаю, что на меня напал Чу Апу.

– О Боже, – сказал Эли, – Капитан-то меняется на глазах. Значит, во всем, что здесь происходит, будет виноват старый Апу, а почему бы и нет?

Обернувшись к ним, Милли сказала.

– До чего вы все отвратительны.

– А что делать с этой? – спросил кто-то, и мужчины ближе придвинулись к ней.

– Она поедет со мной в Гонконг, – ответил О'Тул.

– Ни черта! – воскликнул Эли. – Она проболтается обо всем в Морском департаменте.

– Выбросим ее за борт, – предложил кто-то.

– Это будет большая потеря, клянусь Богом, – сказал Эли. – У меня есть относительно нее кое-какие планы.

– За похищение, между прочим, вешают, – напомнил О'Тул.

– И я обязательно добьюсь, чтобы вас повесили, – добавила Милли.

– Она хочет, чтобы душа моя попала в ад, – с сожалением проговорил Эли. – Ты слышишь это, Брунер? Чего нам желают только за то, что мы пытаемся немного заработать? Как ты думаешь, сколько за нее могут дать?

– Тысяч двадцать? – Немец слегка отдвинулся, но Милли слышала, как он добавил: – О'Тул говорит, что ее отец в Гонконге большая шишка.

И Эли ответил:

– Она не красавица, но она англичанка. Моя цифра «пятьдесят».

– Пятьдесят? Ни за одну наложницу не дадут столько денег.

– Ну хорошо, – сказал Эли. – Ты забираешь опиум, а она остается со мной. Решай.

– Вы рискуете, вы это понимаете? – продолжал упорствовать немец.

– Я попробую, – сказал Эли. – Когда я поднимался на борт этого корыта, я хотел получить опиум. Но я понял, что есть что. Она обойдется в целое состояние одному проживающему в Китае джентльмену.

Капитан О'Тул подошел к ним и довольно громко сказал:

– Не знаю, что вы тут удумали, но повторяю: если вы ее у меня заберете, попадете на виселицу. Они не успокоятся, пока вас не поймают.

– Боже милостивый, вы только послушайте! – воскликнул Эли. – Все кому не лень пекутся о моей шее!

– Вас будут судить, – сказала Милли; звук ее голоса прорвался сквозь грубоватые голоса мужчин. – Если капитан О'Тул поведет свой корабль в Гонконг, я остаюсь с ним. Предупреждаю вас обоих: вам же будет хуже, если я не останусь. Мой отец ждет меня, и я намерена к нему приплыть.

– А если нет? – вкрадчиво заметил Эли. – Если хотя бы один раз в своей жизни ты будешь делать, что тебе велят, моя вспыльчивая малютка?

– Погодите, погодите, я еще потанцую на ваших могилах.

Воцарилось молчание. Из поколения в поколение взращенные на вере в колдовство и черную магию и на горячей вере в своих богов, матросы-индийцы и китайцы в ужасе отскочили Капитан О'Тул так и замер. Брунер был явно взбешен. Эли же только улыбнулся и, подмигнув, сказал:

– А в этой девчонке что-то есть. А ну-ка, Черный Сэм, переправь ее на «Ма Шан» и попробуй только ее тронуть. Положишь се в какой-нибудь гамак, а я потом ее навещу.

О'Тулу он сказал:

– Разводите пары и ночью отчаливайте. Мою долю груза можете оставить себе, но распределите ее поровну – от кочегара до капитана. Моя выгода совсем в другом, не так ли, любовь моя? – И он похлопал Милли по щеке. – Но если кто-нибудь из присутствующих здесь хоть словом обмолвится о том, что слышал сегодня, пусть пеняет на себя, он не проживет и минуты. Эли каждого разыщет. Вы узнаете, что значит оказаться в руках у Черного Сэма. Если не верите – спросите у Чу Апу. Удачи вам и попутного ветра. Джонки готовы?