Мечтают ли андроиды об электрических овцах? - [10]

Быстро просмотрев текст, Рик убедился, что мисс Марстен выложила ему абсолютно верную информацию. «Нексус-6» действительно состоит из двух триллионов ячеек и имеет возможность выбора из десяти миллионов комбинаций активных церебральных связей. За 0,45 секунды андроид с таким мозгом способен принимать адекватное решение по любому из четырнадцати базовых реакций-состояний. Таким образом, никакими тестами по проверке интеллектуальных способностей этого анди в ловушку не заманишь. Впрочем, анди не попадали в ловушки IQ-тестов уже многие годы, с тех самых 70-х, когда прекратилось производство примитивных моделей.

Более того, отметил для себя Рик, модели типа «Нексус-6» по интеллектуальным показателям превосходят специалов. Иными словами, андроиды, оборудованные новым мозгом «Нексус-6», с прагматичной и сугубо деловой точки зрения стали превосходить большую — но наименее развитую — часть человечества. Слуга во многих случаях оказывался более ловок, чем его владелец.

Однако критерием для оценки становились новые достижения — и в частности тест на эмпатию Войта-Кампфа. Ведь андроид, независимо от того, насколько он интеллектуально одарен, не видел ни малейшего смысла в слиянии, которое возникало обычно между последователями мерсеризма, а в это сопереживание удавалось погрузиться любому человеку безо всяких затруднений, даже специалу-безмозглику.

Как и большинство людей, Рик временами просто поражался, почему андроиды так беспомощны перед тестом на эмпатию. Сочувствие, очевидно, существует только внутри людского сообщества, тогда как определенного уровня интеллект можно обнаружить почти в каждом типе и классе живых существ, включая паукообразных. Способность к эмпатии требовала неослабного группового инстинкта, в то время как для организма-единоличника (к примеру, паука) групповой инстинкт бесполезен. Более того, фактически, такой инстинкт стремился бы снизить паучью жизнестойкость, поскольку заставлял бы его чувствовать у своей добычи желание жить. А значит, все хищники, даже высокоразвитые млекопитающие семейства кошачьих, умерли бы от голода.

Рик когда-то решил для себя, что эмпатия должна быть присуща только травоядным или, по крайней мере, всеядным существам, способным отказаться от мясной диеты. В конечном счете дар сопереживания сотрет границы, отделяющие охотника от жертвы, победителя от побежденного. Как при слиянии с Мерсером, все вместе — и каждый в отдельности — совершали восхождение или, когда жизненный цикл завершался, одновременно погружались в пучину загробного мира. Это было что-то типа биологического страхования, правда, обоюдоострого. Когда какое-либо существо испытывало радость, состояние всех остальных существ тоже включало в себя фрагменты радости. И наоборот, если какое-либо живое существо страдало, тень этого страдания падала на всех остальных. В результате групповые животные — такие, как человек, — получали дополнительный фактор выживания. А совы или кобры погибали.

Очевидно, человекоподобный робот представлял собой хищника-одиночку.

Рику нравилось думать об андроидах именно таким образом: это делало его работу приятной. Отправляя в отставку (то есть убивая) анди, он не нарушал закона жизни, установленного Мерсером.

«Убивайте только убийц», — сказал им Мерсер в тот год, когда «ящики сочувствия» впервые появились на Земле. И по мере развития мерсеризма в полновесную теологическую систему концепция «Убийцы» незаметно стала преобладающей. В мерсеризме абсолютное зло цеплялось за изношенный плащ восходящего неверной походкой старика, но всегда оставалось неясно, кем или чем вызвано его появление. Мерсерит ощущал зло без понимания, откуда оно взялось. Иными словами, мерсерит свободно определял скрытое присутствие Убийцы, где бы он ни появился. Беглый человекоподобный робот (каким бы великим интеллектом он ни обладал!), если он убил своего хозяина, если он не склонен был ухаживать за животными, если он не обладал способностью к сопереживанию, к радости за успех иной формы жизни или к печали за ее неудачу, — этот анди для Рика Декарда был Убийцей.

Мысль про животных напомнила Рику о страусе, которого он видел в витрине зоомагазина. Он на время отложил спецификацию «Нексус-6», взял щепотку нюхательного табака «Миссис Сиддон № 3» и задумался. Потом глянул на часы, обнаружил, что у него еще есть время, поднял трубку настольного видеофона и попросил Энн Марстен:

— Соедините меня с зоомагазином «Счастливый Пес» на Саттер-стрит.

— Да, сэр, — ответила мисс Марстен и открыла абонентский справочник.

«Не могут же они заломить за страуса такую сумму, в самом деле, — сказал себе Рик. — Просто понуждают покупателя поторговаться, как поступали в старые времена торговцы автомобилями».

— Зоомагазин «Счастливый Пес», — донесся мужской голос, и на экране возникло счастливое лицо.

Было слышно, как за спиной продавца возятся и кричат животные.

— У вас в витрине страус, — сказал Рик, вертя в руке керамическую пепельницу. — Какой бы вы хотели за него первый взнос?

— Давайте прикинем… — Продавец взял ручку и листок бумаги. — Первый взнос составляет примерно треть суммы. — Он что-то записал на листке. — Позвольте вас спросить, сэр, не намерены ли вы предложить нам что-нибудь в счет покупки?