Мечтатель - [74]

А на полу пещеры, широко раскинув руки в стороны и устремив взгляд невидящих зеленых глаз далеко-далеко в бесконечность, туда, где, наверное, до сих пор светили звезды, лежал Мечтатель. Он был мертв. Только интересно, что умерло раньше: он или его мечты?

Только его мечты не умерли. Они остались жить. Остались жить после него, пусть, не принося славу, пусть и не увековечивая его имя, но жить, жить!

Человек сидел во вращающемся кресле в помещении самого высокого здания планеты, не считая, конечно же, белых башен. Он по привычке разглядывал в окно город, раскинувшийся от горизонта до горизонта.

Город был прекрасен. Он мерцал тысячами огней, он светился соплами транспортников, он переливался фонтанами на площадях. Интересно, можно ли описать город, не используя слов: светился, мерцал, переливался, горел, сквозил?.. Нет, пожалуй, нельзя. Ибо Город именно светится, мерцает, переливается, горит, сквозит миллиардами елочных лампочек на самой большой новогодней елке мира.

И самое главное, это был его город.

И он глядел в окно, и думал, думал, думал… Решал встающие проблемы, и изобретал новые, которые только предстоит создать, чтобы потом решить. Это была его работа, и он, как и все жители Города, любил свою работу. Он мог часами сидеть в этом самом кресле, созерцать расстилающийся под ним первый сектор, забитый до верху лабораториями и одним единственным на всю планету правительственным зданием. Зданием, на самой верхушке которого он сейчас и находился.

Дверь бесшумно распахнулась, и в помещение ворвалась сама ярость.

— Ты организуешь новую экспедицию!

Человек в кресле смерил вошедшую фигуру в погасшем экзоскелете и пистолетом в правой руке скептическим взглядом.

— Как ты опустилась. Я всегда говорил тебе, дочка, не для тебя археология. Ты бы могла быть здесь, при мне…

— Никогда!

— Изалинда, послушай!

— Мне надоело, что мной командуют! Я хочу сама распоряжаться своей жизнью. Мне нужно вниз! И ты организуешь экспедицию!

— Нет. Ученые в шоке, они не знают, почему пошла обратная реакция и туман раскладывается на воздушные газы в классической пропорции атмосферы и воду, но ясно, что на дно теперь не попасть. Туннели скоро зальют, и даже если там кто-то выжил, им суждено умереть. Даже те группы разведчиков, которые были посланы лично мной, останутся там навсегда. Еще недавно я думал, что подземелья могут сослужить нам немалую службу. Теперь это не так. Им суждено умереть… — задумчиво протянул человек в кресле, смотря вдаль, сквозь фигуру девушки. Казалось, что сейчас перед его взором встают неведомые, чарующие картины, далекие эпохи и планеты. Он тоже умел мечтать.

— Умереть? — Чувств, эмоций — ничего не было. Холодная усталость и самая маленькая толика злости. Она устала. Она всегда думала, что знает, что это такое — сутки без сна, но это оказалась ложь. Лишь теперь она поняла, что значит на самом деле уставать. Но разум ей еще подчинялся. А вместе с разумом подчинялось и тело.

Экзоскелет чуть засветился, соскребая остатки со дна батарей, лазер начал свой путь.

Дочь подняла руку на родного отца. Пистолет не дрожал.

— И ты это сделаешь? Ты погрузишь мир в хаос?

— Миру как раз и не хватает хаоса.

Курок был нажат.

Круги начали замыкаться. Один за другим, четко и равномерно. Тайны исчезали, хотя и не было того, кто создавал эти тайны. Мир становился таким, каким он должен был быть. Пусть и не на долго. Пусть и ненавсегда.

А на полу пещеры, широко раскинув руки в стороны и устремив взгляд невидящих зеленых глаз далеко-далеко в бесконечность, туда, где, наверное, до сих пор светили звезды, лежал Мечтатель. Он был мертв. Только интересно, что умерло раньше: он или его мечты?

Мечты бессмертны. Они были, есть и будут. И они сбылись. Нельзя встать, окинуть взором свершившееся, то, к чему шел половину жизни, но для мечтавшего важно не это. Мечтавший всегда знает, что его мечты воплотятся в реальность.

Иначе, зачем мечтать?

Хранитель Мира молча понурил голову, оценивая остатки ресурсов. Затем тряхнул волосами, смирившись с неизбежным. Пусто. Мальчишка сумел сжечь абсолютно все, что было, а никаких изменений не чувствуется. Хотя… Там, далеко, за щитами видимости Хранителя что-то мелькало. Неясное, далекое, чудесное и волшебное.

Он… Не может быть!

Хранитель вздрогнул, постигнув грандиозность замысла жалкого смертного, замысла, воплощенного в жизнь. Изменить саму метагалактику, создать десяток доступных для заселения планет в ближайшем радиусе, уравновесить действие случайных факторов… Возможно, он сам не знал, что сумел сделать, но он раз и навсегда избавил человечество от страданий, хоть, надо признать, и не спас сам мир.

И, наверное, он имеет право жить.

«Я больше никогда не буду богом, — внезапно пришло усталое понимание. — Я человек. Я смертен. И я, кажется, безмерно этому рад!»

Хранитель склонился над распростертым на полу пещеры телом. Да. Он имеет право жить. А он, Эгран, когда-то — адепт Братства, а совсем недавно — Хранитель мира, сотворит свое последнее волшебство. Он призовет магию, которая так называлась только по давней, давней традиции. Магия Братства — это вершина технологии. Это максимальный уровень развития мыслящих существ.