Мечтатель - [49]

Я как ребенок. Я плыву против течения, с той лишь разницей, что он знает, зачем это делает, а я нет.

Сейчас, по всем законам и канонам, я должен стремиться к выполнению собственной мечты, пилить в неизвестность, ломать препятствия и рушить заграждающие путь стены. Но я не знаю, какова моя мечта. Узнать больше? Понять себя? Обрести смысл жизни? Детство. Над подобной чушью могли ломать голову и писать философские труды монахи-аскеты шести прошлых тысячелетий, а никак не современности.

Я ринулся в поход за призраком, узрев невозможное — сны, в последнее время дико складывающие в логическую цепочку (что раньше бывало крайне редко), сошлись с реальностью.

Невозможное случилось. Два мира, мир повседневно окружающий нас, мир приевшийся, мир, единственный подразумеваемый, скрестился с миром ирреальным, миром грез, миром мечтаний. И это при всем притом, что любые обследования показывали: «А. С. Карлан никаких сновидений видеть не должен. Ночами его мозг чист от излишнего возбуждения. Он спит как младенец, без сновидений». Вот так вот. Наука поперла против меня. В первый момент, когда я увидел подобный результат, меня охватил шок и истерика. Я подумал, что схожу с ума, но то же самое обследование ясно показывало — помешательства у меня нет. Оставался вариант, что все, абсолютно все, что я вижу — вымысел, фантазия, галлюцинация наркомана Петрова, который, в свою очередь, является галлюцинацией алкаша Сидорова!

Тогда я ввел запрос в компьютер и он выдал мне выдержку из книги Лема «Солярис». В школьную программу он не включен, так что имя его я услышал впервые. Но способ он предлагал действенный. И я им воспользовался.

Если все вокруг галлюцинация, то я могу взять справочник и посмотреть в нем определенную величину, а потом рассчитать ее самому. Числа не совпадут, если я сумасшедший. В обратном случае…

Я взялся за определение прорисовки лазерным лучом кубометра красного цвета при температуре, с отклонением от нормы в три градуса. Считал сам, выводя пером строчки формул на пластике. Энергетическими листами пользоваться я испугался.

Числа совпали. Полностью. Значит, я на самом деле находился в реальности, а не лежал в палате номер шесть желтого дома какого-то там века. Я был здесь и сейчас.

Вместе со своими снами.

Первый раз они нагрянули в мои двенадцать лет. Тот сон я не забуду никогда. Впрочем, как и все, что мне снятся длинными, мучительными ночами.

Странный человек с тем типом лица, который можно налепить на каждого третьего в разношерстной толпе. Неприглядные черты, обычный разрез глаз, лоб, нос… Ничего приметно. И все же что-то в нем было. Что-то, что заставляло людей при его виде вздрагивать и уступать дорогу. На вид ему с одинаковой вероятностью можно было дать и тридцать, и сорок и пятьдесят лет. Из него получился бы идеальный шпион и убийца, но он им никогда не был. Он просто преследовал свои собственные, никому и никогда не доверяемые цели.

А цели привели его в горы, в туннели и коридоры, бродить по которым опасались даже их исконные обитатели — непонятный низкорослый народ, людьми не являющийся. Верхние ярусы пещер он прошел легко — там было светло и чисто, там были жилые помещения, библиотеки и столовые непонятного подземного племени. Но его путь лежал дальше. Он отказался от проводников и двинулся вглубь.

…Наверное, это был центр земли. Кожу обжигал неимоверный жар, к каменным стенам коридора невозможно было притронуться. Человек уже давно опустился ниже уровня, на котором плещется вода внешних морей и океанов.

Расщелины, пещеры, шкуродеры были его надежными проводниками. Он спускался ниже и ниже, тратил драгоценное масло, подпитывая дохленькую чадящую лампу, он голодал, так как провизия давно кончилась, но он шел.

Он не знал, что ждет его там, в конце пути. Там могло быть что угодно, даже пустота, хотя, пустоту на месте своей мечты он вынести бы не смог. Пусть лучше там окажется нечто непредставимое, невозможное, но все-таки окажется. Иначе его жизнь и затеянный им поход не имели никакого смысла.

Если бы его спросили, зачем он полез так далеко и глубоко, он бы не ответил. Сказал бы, что ему надо, что это его путь, и он пройдет его до конца, а любого, кто попытается его с этого пути столкнуть или встать рядом, он без промедлений отправит в мир лучший, называемый «посмертием».

И он шел. Он сбился со счета собственных шагов, он не знал, сколько дней не видел солнца, но шел. И он добрался.

Когда жажда и усталость предельно измотали его, когда он готов был упасть, чтобы больше никогда не встать, впереди появился свет. К этому времени у него не осталось ни грамма масла, и он шел, как слепой.

И вдруг — свет. В мышцы должны были влиться новые силы, появиться энергия, но подобного не случилось. Человек просто тупо полз и полз дальше. Там его цель и он до нее доберется. Любой ценой.

Наконец, кишка коридора закончилась. Он буквально выпал в громадную пещеру, освещенную ярким алым заревом. Удар с высоты трех его ростов оказался силен. Человек вскрикнул и потерял сознание. В себя привела его… нет, не боль. Он очнулся из-за ощущения того, что вся его жизнь может пойти насмарку, что он может умереть в шаге от цели. Человек поднялся, и хромая, жмурясь от слепящего багрового зарева, побрел. Куда? Дальше, в центр, там, где поднимался громадный, острый, как меч гладиатора, кристалл. Камень. Красный Камень.