Мечта о смерти - [4]

– Вижу, что мы оба цивилизованные люди, – заявил он торжествующим тоном. – Вам нужна актриса?

– Да. Ирен Манделл. Я хочу найти ее.

Он пожал плечами.

– Я тоже хотел бы отыскать Ирен. В течение двух лет ни одного слова. Ни одного! Даже ни одной открыточки!

Я подумал, что торжественность его тона, видимо, – хроническая болезнь. У меня не было иного выхода, и я располагал лишь двумя тысячами долларов, так что, оценив ситуацию, я вкратце пересказал ему все, что знал о причине ее ухода со сцены.

– Так оно и было, – сказал он и мрачно кивнул. – Все вечера подряд она должна была слетать с катушек. В третьем акте она находилась на сцене с начала до конца. А начинала с таких тирад: «Боже мой, как мне плохо!» Она находилась в беспрестанной депрессии! Даже собаке такого не пожелаешь.

– Десять против ста, что вас это не беспокоило, а? – спросил я.

– Вы считаете, что я работаю ради удовольствия, да? – Его голос задрожал. – Но у Барни Миккерса есть сердце. «Ты сенсационна, – сказал я ей, – действительно сенсационна. Но восемь недель! Сделай перерыв, а потом я подберу тебе хорошенькую пьесу, которую можно будет играть каждый вечер». Но Ирен даже не захотела слушать милого Барни, а потом…

– Вы знаете, куда она поехала?

Миккерс решительно покачал головой.

– Я вам уже сказал. Ни одной почтовой открытки!

– И вы не пытались узнать, что же с ней случилось?

– У меня не хватает времени на разведение цветов, – энергично запротестовал он. – Здесь занимаются бизнесом, и мне трудно было бы зарабатывать себе на жизнь с этими несчастными десять на сто. Не говоря уже о том, что по меньшей мере восемь пьес в год не выдерживают больше трех дней. Я имею возможность прохлаждаться, по вашему мнению?

– Вот то, что можно назвать спорным вопросом, – ответил я. – Кто был близок с ней?

Он сообщил мне имена, которые уже фигурировали в моем списке, потом, немного поколебавшись, добавил:

– Ева Манделл – ее сестра.

– Кто еще? – настаивал я.

– Ее частная жизнь принадлежит ей, это не мое дело. Спросите других, может быть, они что-то знают.

– Полагаю, что все же заставлю проглотить ваши зубы – это доставит мне удовольствие, – угрожающе сказал я.

– Умоляю! – Он просительно протянул ко мне руки. – Никакого насилия! Они стоили мне двести долларов, и я еще не заплатил за них! Была одна девушка, которая помогала Ирен одеваться. Заодно служила у нее горничной. Почему бы вам не обратиться к ней?

– Как ее зовут?

– Дайте подумать… – Он постучал пальцами по лбу. – Женни… Женни Шау! Вот-вот, Женни Шау!

– А где я могу ее найти?

– Я не господь бог! В городе с восемью миллионами жителей – откуда мне знать?

Он стал качаться в кресле взад и вперед с видимым нетерпением.

– Вы уже отняли у меня кучу времени и теперь хотите окончательно погубить мой день только потому, что я когда-то был импресарио Ирен Манделл?

– Если вы не знаете, где она, то кто может это знать?

– Может быть, мать? Или я должен знать адрес ее матери? Что вы еще хотите от меня? Написать для вас сценарий?

Я встал и несколько секунд молча смотрел ему в глаза.

– Не надо. Судя по вашей болтовне, вряд ли вы вообще умеете сочинять.

Я отправился в «Блэк Ангус», чтобы позавтракать, потом вернулся в свою контору. Фрэн Джордан, моя очаровательная секретарша, рыжая, с зелеными глазами, ведущая за пределами конторы жизнь, в которой я практически не играю никакой роли, подняла на меня слегка заинтересованный взгляд.

– Как прошла беседа? – небрежным тоном спросила она.

– Ему понадобился гениальный сыщик.

– А где вы его найдете?

– Харлингфорду не удалось найти никого другого, кроме меня. Его судьба на моем попечении.

– С каких пор вы перешли на этот жаргон, врун этакий? – сердито спросила Фрэн.

– С тех пор, как побеседовал с неким Барни Миккерсом, – ответил я. – Моя дорогая, нам нужно найти Женни Шау, горничную.

– Где мне следует ее поискать? Под нашим письменным столом?

– Попробуйте в контрактах по найму, – предложил я. – Вы помните Ирен Манделл?

– Еще одна горничная?

– Ладно, начинайте с девушки Шау, – устало согласился я. – В этом агентстве, видимо, моего профиля недостаточно.

Фрэн медленно и глубоко вздохнула, что заставило сильно увеличиться переднюю часть ее корсажа.

– Я по-прежнему держу в этих краях рекорд по окружности груди, – довольным тоном произнесла она. – Не забывайте этого.

– Ничего опасного, – сказал я. – Что вы делаете сегодня вечером?

– Небольшое расследование, – заметила она развязным тоном. – С одним шахтером из провинции.

– Шестнадцати лет?

– Этот шахтер добывает уран прямо под своим домишком где-то в Канзасе, – сказала она. – Если он разделяет мои вкусы, я, возможно, куплю счетчик Гейгера и присоединюсь к нему.

Задумчивая улыбка все еще блуждала по ее губам, когда я прошел в свой кабинет. Усевшись за стол, я разложил на нем досье. Сведения были очень скудными: список из пяти имен, четыре адреса и фотография Ирен Манделл.

Первым в списке стояло имя Барни Миккерса, импресарио Ирен.

Вторым шел Джером Вильямс – ее режиссер.

Следующими, с указанием адресов, были ее лучшая подруга Джин Бертон и лучший друг – Роджер Лоувел. В конце списка, без адреса, фигурировало имя ее сестры, Евы Манделл.