Мечом раздвину рубежи - [33]

Лежала на всегдашнем месте толстая колода-кресло, бывшая прежде яблоней, чей срубленный ствол замокал в Русском море двадцать восемь суток. Именно столько времени длится лунный месяц и столько суток нужно, чтобы впитавшаяся в дерево морская соль могла сохранить в нем прежние запахи. И тогда в полнолуние мертвое дерево словно оживало, начинало жить прежней земной жизнью, вновь источая и благоухание весенней кипени розово-белых цветов, и осенний аромат сочных, сладких плодов. Эти запахи должны были напомнить деве-витязине о красоте и радостях мирной жизни, для которой она была рождена и от которой отказалась, всколыхнуть ее семейное и материнское начала и в случае, если в ее душе появятся робость или сожаление об избранном бранном пути, помочь ей отречься от судьбы витязини.

Неслышно вытекала из-под валуна вода священного источника, струилась вначале тонким ручейком, затем исчезала среди густой травы. Как всегда в ночи полнолуния, сейчас подземный ключ бил щедрее, ручеек стал полноводнее, приобрел мутноватый оттенок, и от него исходил едва ощутимый горьковатый запах.

Да, сегодня все было как обычно. Тогда почему не появлялись видения? Спешащие к ней еще точно не знали, что желают узреть и услышать? Боги не приняли решения, что явить вопрошающим из их будущего?

Но вот и они…

Плывущие по безбрежной синей глади русские ладьи, сидящая на скамье рядом с дружинниками-мужчинами дева-ви-тязиня. Морской бой с рыжебородыми воинами в халатах, мечущая в них стрелы юная витязиня… И вдруг знакомый Витязине по ее прошлой жизни великокняжеский терем в Киеве, совершенно другая женщина зрелых лет с властным лицом и в богатом одеянии, суровые, в дорогом воинском облачении воины с золотыми гривнами на шеях… И вновь де-ва-витязиня, пробирающаяся с мечом в руках по горной тропе, завал из камней и срубленных деревьев за поворотом, возникшие на горных склонах чужие лучники и пращники… Опять женщина в великокняжеском тереме, на сей раз с человеком в длинном черном одеянии и с крестом на груди, мальчик четырех-пяти лет подле них…

Картины– видения сменяли одна другую, действие перемещалось с суши на море, из великокняжеского терема -в болотистые леса из неведомых Витязине деревьев, в событиях принимали участие все новые лица, однако везде обязательно присутствовала юная дева-витязиня или женщина в летах, обитательница великокняжеского терема. Чем больше видела Витязиня, тем тревожнее становилось у нее на душе, она начинала ощущать себя не посторонним наблюдателем, как было всегда, а непосредственным участником разворачивавшихся перед ее глазами событий. Выходит, нечто из виденного имело отношение и к ней, затрагивало и ее судьбу. Но каким образом? Она уже на пороге смерти, никто и ничто не изменит сего положения вещей, а потому ее личная судьба не может быть связанной с участью ни одной из этих женщин, тем паче зависимой от нее. С личной судьбой – да, но ведь существует судьба Руси, служению которой Витязиня посвятила свою жизнь и которая всегда была нерасторжима с ее судьбой. Значит, сегодня боги явили ей женщину, которой суждено оказать решающее влияние на судьбу Руси, причем такое, что оно затронет и жизнь Витязини, по-видимому уже не земную, а заоблачную.

Широкая долина посреди гор со снежными вершинами, темнеющие вдали крепостные стены с высокими башнями. Ожесточенный бой между русичами и смуглыми, черноволосыми воинами с круглыми щитами и мечами, напоминающими по форме скифские и сарматские акинаки…( Акинак – слегка искривленный меч с расширяющимся и утолщенным к концу клинком.) Голубоглазый, светловолосый русич в залитой кровью кольчуге и с гривной на шее отбивается от наседавших на него чужих воинов. Дева-витязиня, прорубающаяся к нему на подмогу сквозь толпу врагов… Копье, ударившее в грудь светловолосого русича, меч-акинак, занесенный над головой юной девы. Яростная схватка русичей и врагов над лежащими рядом на земле телами светловолосого воина и витязини… Погребальный костер у крепостной стены, мертвый светловолосый русич с гривной в ладье на верху костра, ряды покоящихся ниже ладьи погибших дружинников, среди которых видна дева-витязиня…

А вот и последнее сегодня видение, слабое, со смутно различимыми фигурами. Великокняжеский терем, просторная светлица, двое беседующих в ней людей – знакомая женщина в летах и уже виденный с нею человек в черном одеянии. Но теперь в светлице два креста – один на груди мужчины в черном, другой – на женщине, а их отличие в том, что крест мужчины серебряный, большой и лежит поверх одежды, а женский крестик намного меньше, из меди и покоится прямо на теле… Кресты блекнут, исчезают, а перед глазамг Витязини появляется квадратная дощечка с нарисованным ш ней рыжеволосым мужчиной со скорбным ликом, схожая «теми, что висят в христианских храмах. Однако сия дощечке в красивом, резном золотом обрамлении висит не в христи анском храме, а в светлице великокняжеского терема!

Так вот отчего тяжесть на сердце и тревога в груди – боги предостерегали о зреющем в Киеве, причем в окружении великого князя, заговоре против веры предков, против многовекового уклада жизни русичей! Поругание веры, осквернение Перуна касается не только ныне здравствующих на земле русичей, но и пребывающих в другом мире – в вечнозеленых небесных садах Перуна. Как быть им, ежели на Руси восторжествует иная вера, вера иудея Иисуса, отвергающая прежних русских богов и посылающая мертвых русичей не к их пращурам, внукам Перуна, а в придуманные иноземцами-христианами рай и ад?…