Мечников - [46]

Этот удар Илья Ильич получил в самое неподходящее время, и трудно сказать, чем бы все кончилось, если бы Сеченов не рассказал о затруднениях Мечникова его старому товарищу А. Ф. Стуарту. Тот предложил ему взаймы пятьсот рублей. Скрепя сердце Илья Ильич согласился взять триста и вскорости получил перевод.

Очевидная несправедливость решения Бэровского комитета вызвала шум в прессе. Но Мечникову было не до того. Он не отходил от постели умирающей жены.

20 апреля, проводив в последний раз сокрушенно качавшего головой доктора, он вернулся в ее комнату.

Но она уже не видела его.

Ее тонкие, почти прозрачные пальцы судорожно теребили одеяло; ставшая совсем плоской грудь тяжело вздымалась; в широко открытых, огромных на исхудавшем лице глазах он прочел столько отчаяния и ужаса, что в смятении выбежал из комнаты…

Он понимал, что это конец, но еще раз войти к ней не решился…

И когда заколоченный гроб с глухим стуком опускали в могилу, его на кладбище не было…

Хоронить Людмилу он был не в силах.

Вместе с сестрой Людмилы Надеждой Васильевной Илья Ильич возвращался через Португалию и Испанию и остановился у брата в Женеве. Дорожные приключения несколько развеяли молодого вдовца; рассказывая о них, он заметно оживлялся. Но от близких не ускользнула его глубокая подавленность. Воспаление глаз, постоянно мучившее Илью Ильича, настолько обострилось, что он целыми днями сидел в темной комнате наедине со своими думами.

Не прошло и четырех с половиной лет, как он, во фраке, за которым пришлось в последнюю минуту бежать в университет, и она, в лиловом платье и черной бархатной кофте, стояли перед алтарем… Неполных четыре с половиной года, большая часть которых прошла в разлуке…

Он думал, что любовь необходима ему в трудные минуты невзгод, что в обычной спокойной жизни она не нужна, как зонт в ясную погоду. Но оказалось, что обычная спокойная жизнь лишена без любви всякого значения…

Она ушла. Она освободила его…

Но к чему ему эта свобода?..

Чтобы одного за другим терять близких?

Неужели он обречен пережить смерть матери? Отца, сестры, братьев?.. Он самый младший в семье, и вполне возможно, что умрет последним… (Илья Ильич не знал, что действительно переживет всех родных и не без некоторой гордости за свою простоквашу будет говорить об этом.)

Наука?.. Можно сколько угодно твердить: наука, прогресс, человечество… Но не слишком ли академична та наука, которой он себя посвятил? Кого она спасла, сделала счастливым, кому вернула дорогих и близких?..

Да и много ли он наоткрывает, сидя в темной комнате и испытывая нестерпимую резь в воспаленных глазах?..

Неумолимое время твердыми челюстями перемалывает год за годом. Ему уже двадцать восемь. А что хорошего он видел в жизни? И что хорошего можно от нее ожидать? Так стоит ли цепляться за те три-четыре десятка лет, на которые он еще вправе рассчитывать; за те три-четыре десятка лет, которые уже поданы под разными соусами на пиршеский стол монотонно жующего времени… Не лучше ли разом запихнуть их в ненасытную пасть?..

В кармане Мечников обнаружил коробочку с морфием, машинально захваченную при отъезде с Мадейры.

Он решил, что это судьба…

Без колебаний отправил он содержимое коробочки в рот. Лег на диван. Стал ждать, когда это начнется…

Страха не было. Только легкое любопытство… Как же оно происходит?..

Он закрыл глаза.

Тело стало как будто легче; его охватила сладкая истома… Странно, но это даже приятно!.. Сейчас. Немного терпения — и все. Все…

Вдруг к горлу подкатил тошнотворный комок. Он попытался проглотить его, но не смог. И тут его стало рвать… Прибежали Надежда Васильевна, Лев Ильич, жена Льва Ильича Ольга Ростиславовна.

Послали за доктором.

…Доктор сказал, что опасности нет: доза морфия оказалась слишком большой и вызвала рвоту прежде, чем яд успел всосаться в кровь…

Но смерть и теперь, после того, как он так решительно шагнул ей навстречу и только по какой-то немыслимой случайности, словно поскользнувшись в последнюю секунду, не сумел переступить черту, — она и теперь нисколько его не страшила. Жутко было от другой мысли: что придется влачить это пустое, бесцельное существование еще долгие-долгие годы…

Илья Ильич принял горячую ванну, затем облился ледяной водой и в легком костюме вышел на продуваемый холодным ветром берег Роны Воспаление легких должно было сделать то, что не удалось ему при помощи морфия…

Он шел вдоль одетой в гранит набережной и рассеянно водил по сторонам воспаленными глазами… Над водой кружилось множество бабочек… Это были фингоны, но издали ему показалось, что это поденки. Много-много позднее, работая над «Этюдами о природе человека», создавая оптимистическую философию, Мечников приведет в пример поденок как существ, умирающих естественной смертью. Они устроены таким образом, что, «сделав дело», то есть отложив яйца, умирают без какой-либо посторонней причины, в силу самой своей природы, ибо органы питания у них неразвиты, и смерть от истощения к ним приходит независимо от того, имеется ли вокруг достаточно пищи или нет… Сейчас же в его голове мелькнула мысль: как объяснить возникновение этих насекомых с точки зрения дарвиновской концепции отбора? Между ними ведь нет борьбы за существование…