Мечи и темная магия - [85]

— Их все еще много, — задумчиво проронил Джейв. — Ситуация может принять серьезный оборот.

— Будет безопаснее, если мы посадим Бэмора в карету рядом со мной.

— Ты что, с ума сошла?

— Ты смеешь столь непочтительно разговаривать со жрицей Ханхарана, солдат? — вопросила она, но мягкость тона противоречила смыслу слов.

Джейв медленно кивнул, и что-то в его лице изменилось. Ян Рей мысленно пожалела о том, что задела его чувства. Как бы то ни было, сейчас это было не важно.

— Приведите сюда заключенного! — скомандовал Джейв.

Клинки подтащили дыбу, на которой висел Бэмор, ближе к карете. Расстояние в двенадцать шагов они проделали с величайшей осторожностью, огибая валявшиеся на земле трупы и используя мертвых свиней как прикрытие. Пятеро лучников беспрестанно вели прикрывающую стрельбу. Теперь, когда рукопашная схватка затихла, вокруг воцарилось обманчивое спокойствие. Тем не менее в воздухе свистели стрелы, подошвы солдат скользили по мокрым от крови булыжникам, и порой крик какого-нибудь несчастного, ставшего мишенью, нарушал тишину. Несколько зевак, жмущихся к домам, вздумали разразиться приветственным кличем, но один из Клинков пустил стрелу в их сторону. В следующее мгновение зевак точно ветром сдуло.

— Я уверена, это наилучший выход, Джейв, — сказала Ян Рей, поднимаясь по ступенькам кареты. — Жизнь его куда более важна, чем твоя или моя. Если Бэмора убьют здесь, во время перестрелки, люди не поверят в его смерть. Если приверженцы сумеют его отбить, он исцелится от увечий при помощи своих чар и объявит себя богом. Единственная возможность избавиться от него раз и навсегда — публичный суд и распятие.

Внутри кареты было душно, хотя стрелы пробили в стенах многочисленные отверстия.

— Посадите заключенного в карету, — распорядился Джейв.

Один из солдат разрезал веревки, которыми Бэмор был привязан к дыбе, и вдвоем с напарником затащил обмякшее тело в карету.

Ян Рей забилась в дальний угол. Она поймала на себе взгляд Джейва и поняла, что он не сомневается в правоте ее слов.

Капитан запер двери кареты, оставив колдуна наедине со жрицей. Изувеченный человек открыл глаза и произнес:

— Что ты со мной сделала, сука?

Когда она повернулась, чтобы выйти из камеры пыток, он разразился яростными воплями. Она видела, как он воздевает руки, рисуя в воздухе какие-то причудливые силуэты, слышала, как он шепчет таинственные заклинания, хрипло выдыхает фразы, смысл которых был ей непонятен, чертит на полу загадочные знаки, которые, прежде чем исчезнуть, вспыхивали ярким пламенем. Тени, отбрасываемые его руками, судорожно корчились на стенах. Но вот они тоже исчезли, сжались и превратились в ничто как раз в тот момент, когда, по его замыслу, им следовало вырасти.

— Что ты со мной сделала, сука? — взревел колдун.

Ее удивило, что он способен так оглушительно кричать; она знала: одна из излюбленных пыток Тривнера состоит в том, чтобы запускать в глотку арестанту огненных муравьев.

Она захлопнула за собой дверь, и голос его сразу отдалился. Через три дня этот человек умрет. Если ее план исполнится, ни одна живая душа не узнает о том, как ей удалось расстроить его планы.

Карета стала теперь главной мишенью Ниспровергателей. Стрелы сыпались на нее дождем, впиваясь в стены и деревянные ставни, пробивая в них отверстия, сквозь которые проникал свет. Ян Рей, сжавшись в комок в своем углу, старалась не смотреть на бушующего колдуна. В руке она сжимала кинжал, сознавая, что вряд ли сможет воспользоваться своим оружием. Тиски страха все крепче сжимали ее сердце.

Они не боятся застрелить своего предводителя, догадалась Ян Рей. Они знают, на что он способен, — ведь он на их глазах исцелял смертельно раненых. Они не сомневаются: если в него попадет стрела, это не причинит ему вреда, ибо он находится под защитой собственной колдовской силы.

«Но им неизвестно, что сделала с ним я».

Если Бэмор умрет сейчас, Ниспровергатели объявят этого колдуна богом и будут ждать его триумфального возвращения. Новость о его магической силе стремительно распространится по городу, слухи будут передаваться из уст в уста, обрастая поразительными подробностями, и могущество Ханхарана померкнет в романтическом свете его новоявленного соперника. Меж тем единственный залог мира и благоденствия города — это закон Ханхарана и те, кто следит за неукоснительным исполнением этого закона.

— Я всего лишь сделала тебя обычным человеком, — проронила жрица. — Правда, таковым тебе придется быть недолго — всего лишь до тех пор, когда ты будешь распят на Стене. Ты поразительно глуп, Бэмор. Глуп и недальновиден. Неужели ты думал, что жалких крупиц магического знания, подобранного в городских трущобах, достаточно для того, чтобы превратиться в бога?

— Никто не может сам превратить себя в бога, — бросил он и, сделав неловкое движение, застонал. — Богов делают их приверженцы.

— Как это все началось? Магия, колдовство, чародейство… Где ты научился всему этому?

— Почему я должен пускаться с тобой в откровенности?

— Потому что твои приверженцы намерены меня убить, — ответила она.

Слегка улыбнувшись, он вперил в жрицу свой единственный зрячий глаз, потом отвернулся, прислушиваясь к звукам битвы, доносившимся снаружи. Сражение разгорелось с новой силой, теперь совсем близко. Ян Рей представляла, как Марселланские солдаты, окружив карету, отражают беспрестанные атаки врагов. Если среди Ниспровергателей еще остались подобные тем, неистовым… если они готовят еще какие-нибудь неприятные сюрпризы…