Мечи и темная магия - [146]

— Что ты, что ты, — проговорил один из старейшин, вскидывая руку, как будто желая успокоить воительницу. — Но, разумеется, надо провести расследование. Однако будь уверена, моя прекрасная леди, это обычная формальность, не больше. Я уверен, никто из собравшихся здесь ни на миг не сомневается, что именно твой клинок сразил это низменное, презренное существо, отправив его в бездну, откуда оно явилось.

Несколько напряженных мгновений чужестранка устало смотрела в лицо старейшине. Она никогда не любила мужчин, и в особенности тех мужчин, которые произносят несколько слов, когда довольно и одного. После чего она обвела взглядом взволнованную толпу, молча предлагая желающим поспорить со словами старейшины. И когда никто не рискнул, она снова окинула взглядом тело, распростертое у нее под ногами.

— Я перерезала ему горло от уха до уха, — объявила чужестранка, хотя уже несколько сомневалась, есть ли у тролля уши. — Выколола ему левый глаз, и, полагаю, вы найдете острие моего кинжала, засевшее где-то в его потрохах. Я Малмури, дочь лорда Гартерна Непобедимого, и перед лицом богов я заявляю, что это моя добыча, и я знаю об этом, пусть даже они осмеливаются оспаривать очевидное!

С этими словами чужестранка, которую, как все наконец узнали, зовут Малмури, неловко соскочила со спины чудовища, испачкав штаны и сапоги кровью и прочими выделениями, сочившимися из тела тролля. После чего воительница немедленно вернулась в трактир, потому что от соленого вечернего воздуха ее уже терзала жажда. Когда она ушла, все мужчины, женщины и дети Инверго снова подошли к телу, хотя теперь ими овладели беспокойство и сосредоточенность, вызванные угрызениями совести, и переговаривались они в основном шепотом. Над их головами перекликались чайки и вороны, жадно кружа над растерзанным телом тролля.

— Малмури, — пробормотал бочар, обращаясь к сборщику устриц, который нашел труп (и, следовательно, сам переживал небольшой триумф). — А ничего себе имя. Да еще и дочка лорда. Я ни капельки и не сомневался в ее словах. Нет, только не я.

— И я не сомневался, — прошептал резчик торфа, подаваясь вперед, чтобы лучше рассмотреть бородавчатую шкуру монстра. — Даже не понимаю, с чего она вдруг решила, будто мы ей не верим.

Зажгли факелы и воткнули в землю вокруг тела. Большая часть толпы растворилась в темноте, а несколько человек направились к трактиру — в третий, четвертый раз выслушать рассказ Малмури, потому что теперь, когда история оказалась правдой, она представлялась им гораздо интереснее. Местный алхимик и астролог, который редко показывался на глаза прочим обитателям Инверго, тоже пришел, и ему позволили взять образцы плоти и слюны чудовища. Это он в итоге и наткнулся на обломок кинжала чужестранки, крепко засевший в грудной кости тролля, после чего доказательство было аккуратно извлечено и передано в полицейский участок. Парнишка, который прислуживал алхимику, сделал множество подробных зарисовок тела с разных точек и подписал все органы, как велел ему старик. К полуночи пришлось поставить часового, чтобы рыбаки и местные хулиганы не изрезали тушу на сувениры. Но уже спустя полчаса одну рыбачку поймали с вырезанной из скулы тролля свистулькой, которую тетка прятала под юбками, и пришлось поставить второго часового.

А в трактире Малмури, дочь лорда Гартерна, развлекала публику все более красочными описаниями своего поединка с демоном. Однако никого, кажется, уже не смущали сказочные подробности, даже когда на десятом примерно пересказе за ночь оказалось, что тролль вызвал из ила, выстилающего дно залива, громадного огнедышащего червя, с которым Малмури тоже расправилась одним махом.

— Правду говорю, — сказала она, утирая губы подолом трактирщицы. — Так что рано или поздно ваш сборщик устриц найдет кое-что еще.

К рассвету вонь над площадью сделалась нестерпимой, и чудовищная стая собак и кошек собралась вокруг, привлеченная смрадом. Крики чаек и ворон превратились в какофонию, — казалось, весь небосвод покрылся перьями и ощетинился клювами и вот теперь надвигался на деревню.

Начальник причала, два доктора и несколько младших гражданских чинов начали выражать обеспокоенность по поводу разнообразных вредоносных жидкостей, сочащихся из стремительно разлагающегося тела. Эти ядовитые вещества растекались между булыжниками и уже начали наполнять сточные канавы, бурным потоком устремляясь с холма — и в море, и к деревенским колодцам. Хотя кое-кто и предлагал вынести источник заразы за пределы деревни, в итоге решили, что лучше соорудить невысокий вал или обложить тело сухими торфяными брикетами.

И точно, проблема разрешилась, во всяком случае до поры, поскольку сухой торф не только впитал в себя жидкости, но еще и поглотил изрядную часть вони. Правда, он не помог прогнать собак и кошек, собравшихся вокруг площади, или рассеять тучу птиц, которые принялись падать сверху и отрывать куски плоти. Часовые, оравшие и махавшие на птиц метлами и длинными шестами, тоже не могли отогнать их.

В дымных недрах трактира — который, кстати, назывался «Почившая треска», хотя на нем не было никакой вывески, — Малмури даже не подозревала о тех бедах, какие обрушились на ее трофей, лежавший на площади, и не слышала разговоров о том, что надо бы оттащить тушу обратно в болото. Однако и воительница, несмотря на опьянение, лишилась недавней беззаботности. Когда солнце еще только поднималось над деревней и под тело тролля подкладывали торфяные брикеты, в «Почившую треску» явилась скрюченная, беззубая старая карга. Все, кто упивался новым поворотом сюжета с появлением огнедышащего червя, взглянули на старуху. И многие забормотали молитвы и крепко сжали амулеты, оберегающие от сглаза и прочих воздействий магии и злонамеренных духов. Старая карга остановилась у двери и нацелила на Малмури длинный скрюченный палец.