Меченые злом - [65]

Леху не стеснялись. Его знали как приятеля семьи Косичкиных и надежного малого, который нигде и никому не скажет лишнего.

Он не стал долго разводить трали-вали. Ему была неприятна эта компания, резко отличающаяся от воровской шоблы. Естественно, там тоже хватало всякого дерьма, но и речи были более складными, и лица живее, и веселье получалось другим, более естественным, пусть и по пьянке, но не из-за употребления разной дряни.

Саюшкин отвел в сторону Бабулю, длинного и худосочного, как глист, парня и спросил напрямик:

– Доза нужна?

– Ну. А что, есть?

– Зачем бы я спрашивал?

– Покажь, – потребовал Бабуля, тревожно оглядываясь.

– А у тебя башли имеются?

– Обижаешь…

– Тогда прикрой дверь. Нормально… А теперь смотри…

Леха достал из внутреннего кармана крохотный пластиковый пакетик и протянул Бабуле.

Тот жадно схватил его трясущимися руками, открыл и макнул туда палец. Который тут же и облизал. Нездоровое блаженство, разлившееся по бледному лицу Бабули, лучше всякого индикатора показало, что товар вполне на уровне.

– Берешь? – спросил Саюшкин, от нетерпения притопывая. – Товар высшего сорта.

Он не зря обратился к Бабуле. Этот длинный хлыщ был сыном какого-то большого начальника, который мало зарабатывал, но много брал, а потому деньги у его единственного отпрыска водились.

– Сколько? – тихо каркнул Бабуля, вперив в Саюшкина тревожный болезненный взгляд.

Леха быстро назвал цену, отчаянно боясь продешевить.

– Я не о том… – Бабуля с опаской посмотрел на неплотно прикрытую дверь спальни, где они уединились. – Цена устраивает. Сколько у тебя доз?

Саюшкин немного заколебался, но все же ответил честно. На всякий случай он взял с собой десять пакетиков, хотя и надеялся для начала продать не более двух-трех. Но ему просто повезло – новый "контингент" притона Косичкиных был упакован по высшему разряду. Раньше, насколько помнилось вору, сюда являлись сущие доходяги; похоже, многие из них уже нашли иное пристанище – вечное.

– Эх… маловато, – сокрушенно сказал Бабуля и достал портмоне. – В заначке что-нибудь осталось?

– Посмотрим, – осторожно ответил Леха. – Подумаем…

– Держи… – Бабуля протянул Саюшкину деньги. – Если надумаешь, тащи все к Гере. Он знает, где меня найти. Только думай побыстрей.

Увидев пухлый бумажник Бабули, Леха мысленно выругал себя на все заставки. Ну почему он не взял героина побольше!? Конечно, Бабуле и его приятелям не по карману весь товар, – да что весь, даже десятая часть! – но до сотни доз они вполне могли бы купить в складчину.

Ладно, где наше не пропадало, решил он спустя полчаса. Все равно найду оптовика, бодро думал Саюшкин, шагая по трамвайным путям (они были проложены через яр, в промышленной зоне, где никто не жил) и с радостью ощупывая в кармане дензнаки, полученные от наркомана; ну, а если нет, то придется снова навестить Косичкиных. И не только. У него водились и другие знакомые такого же толка.

Деньги навевали оптимизм, поднимали настроение, и Леха смотрел на окружающих через розовые очки. Это его и сгубило. Увлекшись бесплодными мечтаниями, вор не заметил, как проскочил нужный квартал, а затем ноги сами – чисто механически – свернули на спуск, ведущий к улице, где располагалась "малина" Микиты Москаленко. Спуск был длинным, как собачья песня, и упирался как раз в ту самую грязную лужу, что называлась прудом и навеяла кому-то мысль назвать бар "Волной".

Они зажали его на узком переходе через трамвайные пути; взяли под руки тепленьким и не трепыхающимся. Похоже, встреча явилась для бандитов приятной неожиданностью, ну а Саюшкин только мысленно застонал, глядя на их гнусные рожи.

Это были топтуны Микиты Москаленко, блатные в наколках, один из которых был высоким и рыжим, а второй кривоногим и коренастым, – те самые, над кем поработала свора Тугая. Их руки и сейчас были в бинтах, из которых выглядывали толстые пальцы, похожие на испорченные посиневшие сосиски.

– Не дергайся, падло. Иначе пришью прямо здесь, – сказал рыжий и слегка уколол Леху в бок острием финки. – И закрой хлебало. Пойдешь с нами.

– В-вы… вы чего, мужики!? – испуганно и несколько запоздало вскрикнул Саюшкин, но не сделал и малейшей попытки освободиться.

Вор знал, что такие экземпляры словами на ветер не бросаются.

– А ничего, – злобно буркнул коренастый. – Топай, сучок, топай. И помалкивай. Моя бы воля…

Ему досталось от собак больше, чем рыжему. На левой скуле виднелись две глубокие царапины (наверное, убегая, он наткнулся на ветку), а правая нога от бинтов была толстая, словно у слона, и не сгибалась. Потому он ходил как известный литературный персонаж Паниковский – циркулем.

– Куда вы меня ведете? – несколько успокоившись, спросил Саюшкин.

Он уяснил главное – убивать его до поры до времени не собираются, а значит есть шанс задать стрекача. Стрелять по нему не будут, даже если имеется ствол, – все-таки белый день, кругом люди – а в беге он этих козлов сделает как пацанов. Нужно лишь выбрать удобный момент. Но пока вора держали железной хваткой, и крепко спаянная троица шагала дружным строем прямо в шалман Москаленко. Это Леха уже сообразил, однако намеревался немного поболтать, чтобы усыпить бдительность своих твердокаменных конвоиров.