Мечебоец - [23]

– Я верю тебе и не нарушу слова, – произнес Слав, убирая лезвие от шеи бродяги. – Твоя голова останется при тебе. Об остальном уговора не было. – И острый клинок, пробив левую лопатку и прячущееся за ней сердце, вошел в землю.

Ноги главаря дернулись в судороге и застыли в согнутом положении. Выдернув меч и вытерев его о лохмотья нападавших, Слав поспешил к воинским дворам. По дороге ему навстречу попалось несколько горожан, спешащих по своим делам, и указавших Славу дорогу. К его радости трактир и воинские дворы были почти по соседству.

– Чего надо? – спросил стоящий у ворот ратник, оглядывая седого парня со шрамом.

– Позови Микулу – десятника из третьей сотни, – миролюбиво сказал Слав, прислоняясь к воротам и переводя дыхание.

– А зачем он тебе? – не двигаясь с места, продолжил допрос стражник.

– Не твоего ума дело. Он сказал, понадобится помощь, найдешь меня здесь, а остальное тебя не касается.

– Да позови ты Микулу, – попросил напарник стражника, стоящий около левой створки ворот.

– Не позову, пока этот не скажет, в чем дело, – уперся первый.

– Что здесь происходит? – раздался за спинами стражников громкий властный голос.

– Вот, господин десятник, этот, – и стражник указал на Слава, – хочет видеть Микулу, десятника из третьей сотни.

– Ну так позови, – лениво отозвался командир. – Тебя для чего здесь поставили?

Получив негласный выговор от начальства, стражник стал более сговорчивым и, приоткрыв ворота, исчез за ними.

Минуты ожидания всегда текут очень медленно, особенно, если при этом нечем заняться. Славу казалось, что прошло несколько часов, прежде чем стражник снова появился в проеме ворот вместе с десятником третьей сотни.

– Слав, ты что здесь делаешь? Где Зимушка?

– Выкрали Зимушку, – отозвался он. – Набросились впятером из переулка и увели в трактир «Кнут и пряник», что неподалеку отсюда.

– Опознать нападавших сможешь? – спросил десятник, уже разворачиваясь к стражникам.

– Конечно, – кивнув, ответил Слав. – Трое мертвы, валяются недалеко от рыночной площади. Пошли людей, они вряд ли ошибутся. Во всяком случае, других трупов я там не видел.

– Ясно, – кивнул Микула. – Дрозд, – позвал он. В проеме ворот появился дежурный десятник. – Пошли человек пять к рыночной площади, – обратился Микула к нему, – там трое покойничков из ночной братии, надобно убрать, чтобы горожане не видели.

– Сделаем, – сказал десятник и исчез за воротами.

Спустя минуту оттуда, громко топая подкованными сапогами и сопровождаемые скрипом старой телеги, выскочили пять ратников и поспешили в указанном направлении.

– С этим разобрались, – сказал Микула, провожая взглядом дружинников. – Теперь о девушке. Нужно спешить. Сейчас схожу за своим десятком, и пойдем. – И он исчез в проеме ворот, оставив Слава наедине со стражниками.

– Ты вправду завалил троих из ночной братии? – спросил второй стражник, который просил упрямого напарника позвать Микулу.

– Да. А что? – удивился Слав.

– Да так, ничего, – отозвался дружинник. – Просто они последнее время стали очень наглыми, нападают на наших, грабят прохожих. Говорят, у них появился сильный вожак, который теперь их направляет. К нему идет часть от каждого грабежа. Один сотник пытался его найти и арестовать, на утро его нашли мертвым в собственном доме. Самое странное, что двери и окна были заперты изнутри.

Его рассказ прервал топот множества ног. В проеме ворот возник Микула в сопровождении своих ратников.

– Пошли, – бросил он Славу, – надо торопиться.

И первым направился к переулку, ведущему к трактиру. Слав и ратники двинулись следом.

Трактир «Кнут и пряник» был грязным двухэтажным зданием с ярко освещенными окнами.

– Слушай сюда, – зашептал на ухо Славу Микула. – Я с моими парнями зайду внутрь и осмотрюсь, ты жди здесь. Появление ратников никого не удивит, наши часто туда ходят пропустить стаканчик винца. У меня там даже свой стол есть, так что, когда вон в том крайнем окне погаснет свет, это будет сигналом для тебя. Заходи, но к нам не иди, осмотрись. Найдешь знакомых, направляйся к ним, а мы чуть позже подтянемся.

Слав кивнул в знак согласия, и Микула с ратниками направился к трактиру. Когда за ними закрылась дверь, Слав прислонился к стене ближайшего дома и стал ждать условного сигнала. Минуты ожидания неторопливо текли, заставляя седого паренька задумываться о своей жизни. Она делилась на длинные и короткие отрезки. Самый длинный – до гибели родных и разрушения родной веси. Следующий – два года жизнь и тренировки в приграничной крепостице. А дальше сплошные отрезки, некоторые в месяц, некоторые в один день, как на постоялом дворе Скила или в крепости Вал. Все они сходились в одной точке – возле грязного трактира под странным названием «Кнут и пряник».

Свет в окне, указанном Микулой, погас, но спустя мгновение снова загорелся. Слав проверил, легко ли меч покидает ножны, и шагнул к трактиру. Распахнув дверь, он внимательно осмотрел зал. В углу сидят дружинники Микулы, в остальном же здесь собрался всякий сброд: бродяги, подсобные рабочие, золотари, которые сумели наскрести меди на кружку дрянного пива. А рядом со стойкой, за которой стоял толстяк трактирщик, расположились те, к кому Слав и пришел – Меньшак и среднего роста человек в черном плаще. Откинув плащ и взявшись за рукоять меча, Слав пошел к ним. Меньшак, заметив седого парня с безобразным шрамом на лице, напрягся. Его подручный тоже взялся за рукоять меча.