Меч Вайу - [11]

– Согласен, – сказал вождь и, позвав слуг, отдал им соответствующие распоряжения.

Вскоре телохранители вождя внесли на руках старого Терея и бережно усадили его на медвежью шкуру по правую руку Марсагета; старейшины и военачальники стоя приветствовали всеми уважаемого старца. Несмотря на весьма преклонный возраст и тяжелую болезнь, приковавшую его к постели, Терей все еще отличался ясным умом.

После того, как ему рассказали о предложении Меченого, он, слегка прикрыв глаза, ненадолго задумался. Затем стал говорить:

– Когда царь персов Дарий пришел в наши степи с несметным войском, чтобы поработить сколотов, цари племен Иданфирс, Таксакис и Скопасис собрались на военный совет. И решили они объединиться со своими соседями, чтобы дать отпор завоевателям. И послали они гонцов к сопредельным племенам с просьбой о помощи. Но только савроматы, будины и гелоны откликнулись на этот призыв. Вожди же меланхленов, андрофагов, невров и агафирсов ответили так: «Если бы вы прежде не наносили обид персам и не начали войну с ними, тогда бы мы сочли вашу просьбу правильной и охотно помогли бы. Однако вы без нашей помощи вторглись в землю персов и владели ею, пока боги допускали это. Теперь эти боги на их стороне, и персы хотят отплатить вам тем же. Мы же и тогда ничем не обидели этих людей, и теперь первыми вовсе не будем враждовать. Если персы вступят в нашу страну и нападут на нас, то мы не допустим этого. Но пока мы этого не видим, то останемся в нашей стране. Нам кажется, что персы пришли не против нас, а против своих обидчиков…»

Терей умолк, как бы прислушиваясь к благоговейной тишине, воцарившейся среди собравшихся на военный совет, – воспоминание о героическом прошлом глубоко взволновало всех, затронуло самое сокровенное в душе каждого. Убедившись, что его слова произвели надлежащее воздействие.

Терей продолжил:

– Но вожди этих племен забыли, что во времена всеобщего бедствия не должно быть места сведению старых счетов, своекорыстию и трусости! Пять пальцев на руках по отдельности сломить не трудно, но когда они сжаты в кулак!.. И наши предки одолели до сих пор непобедимого Дария, покрыв свои имена неувядаемой славой! Гордый царь персов с трудом унес ноги, дрогнув перед воинской мудростью сколотов, перед их бесстрашием, перед их свободолюбием. А трусливые, как зайцы, меланхлены, агафирсы, андрофаги и невры в страхе перед персами и сколотами, которых они предали в трудный час, бежали в северные пустыни, потеряв при этом уважение потомков, богатства и земли предков. Кто теперь помнит вождей этих племен, запятнавших свои имена предательством и трусостью? Зато имена царей Иданфирса, Таксакиса и Скопасиса вечно будут жить в памяти сколотов. Вечно!

При этих словах словно грянул гром – участники военного совета вскочили на ноги и единодушно прокричали военный клич. Терей, возбужденный и, казалось, помолодевший на добрых два десятка лет, ясным горящим взглядом проникал в души собравшихся на военный совет, зажигая там присущие каждому сколоту чувства гордого достоинства и бесстрашия перед лицом смертельной опасности. Подождав, пока уляжется первый порыв воодушевления, вызванный его словами, Терей поднял руку, требуя тишины.

– А теперь ответьте мне, о сколоты, можем ли мы не протянуть руки помощи нашим братьям?

– Нет! – как один вздох.

– Спасибо… Вы достойны славного имени своих дедов. И боги будут милостивы к вам… – с тихой радостью сказал Терей, поклонившись совету.

В это время в помещение, где заседал военный совет племени, вошел один из телохранителей.

Марсагета:

– Великий вождь! Брат вождя Радамасевса военачальник Аттамос просит выслушать его.

– Проси…

Вошел Аттамос с двумя старейшинами своего племени. В руках он держал знак верховной власти Радамасевса – бронзовый топорик в виде головы орла.

– Великий вождь Марсагет! Военачальники и старейшины племени! Лучшие из лучших, достойнейшие из достойных! – торжественно начал Аттамос. – В дни великих бед, обрушившихся на сколотов – а мы их испытали на себе в полной мере – обращаемся к вам за помощью. По поручению вождя племени Радамасевса позволь мне, великий вождь, передать тебе этот священный знак власти.

Склонившись перед Марсагетом, Аттамос положил у его ног бронзовый топорик.

– Твой побратим, великий вождь, просит оказать ему великую милость – принять в боевую дружину простым воином. Согласно обычаям предков, Радамасевс сел на шкуру быка.

Все встали. Марсагет в полном молчании поднял бронзовый топорик и во главе приближенных вышел наружу. Около стен акрополя в боевом облачении толпились воины Радамасевса. Сам вождь, без шапки, в одежде простого дружинника, сидел, заложив руки за спину, на шкуре заколотого им быка. Возле него стояло несколько больших деревянных блюд с вареным бычьим мясом. По древнему обычаю тот, кто становился ногой на шкуру и брал кусок мяса, должен был идти в поход вместе с обиженным, чтобы отомстить его недругам.

Марсагет медленно приблизился к Радамасевсу, решительно встал обеими ногами на бычью шкуру и взял кусок мяса. Его примеру последовали военачальники племени и старейшины. Громкие крики воинов взметнулись над акрополем, отразившись эхом от стен. Марсагет помог Радамасевсу подняться и в наступившей тишине сказал, обращаясь к побратиму: