Меч Роланда - [88]

Мой взгляд снова обратился на горы напротив, по ту сторону дороги. Склон был беспорядочно завален камнями и обломками скал со случайными уступами и выступами. На нем не росло ни деревьев, ни кустарника, чтобы добавить зелени. Все было серым, от самого темного оттенка сланца до светлого, как зола в потухшем очаге. Я передвинул наглазник на лоб. Под него пробралась песчинка и попала в уголок глаза. Она больно колола, и глаз слезился. Я протер глаз и, прежде чем надвинуть наглазник обратно, поморгал, чтобы прояснить зрение. Может быть, потому, что смотрел обоими глазами, я увидел дальний склон яснее. Темная фигура, которую я принимал за камень, оказалась совсем не камнем. Это был человек. Он сидел неподвижно, и его одежда была точно такого же цвета, как скалы вокруг, даже его голова была обмотана серой материей. Он наблюдал за воловьими повозками на дороге внизу. Заметив одного человека, было легче увидеть и других. Они распределились по склону, неподвижно выжидая и наблюдая. Их было с дюжину, а то и больше. Сердце бешено заколотилось, и я, вернув наглазник на место, медленно встал и начал спускаться, стараясь не спешить.

– На склоне над нами залегли наготове какие-то люди, – сказал я еле слышно Хроудланду, стараясь вести себя так, будто все в порядке.

Он даже не посмотрел наверх.

– Это васконы, которых Беренгер видел раньше. Не можешь прикинуть, сколько их?

– По меньшей мере, дюжина, а может быть, вдвое больше.

– В том месте, которое они выбрали для засады, их будет много больше, – спокойно проговорил граф и сделал знак Герину подойти к нам.

– Одноглазый говорит, что на склоне над нами васконские наблюдатели, – сказал он Герину. – Как-нибудь можно узнать, где они предпримут нападение?

Герин сделал знак одному из солдат охраны подойти к нам. Избитое лицо со сломанным носом показалось мне знакомым. Я вспомнил, что это бургундский сержант, который шел во главе своего отряда по пути в Испанию. На ремне у него висел топор с короткой рукояткой. Я задумался, почему он теперь в коннице и что стало с остальными из его отряда.

– Как тебя звать? – спросил его Хроудланд.

– Годомар, мой господин.

– Ты приехал с графом Ансельмом?

– Да, мой господин. – Солдат говорил неестественно сиплым голосом, а на шее у него виднелся шрам от старой раны.

– Значит, ты проехал по этой дороге пару раз, – сказал Хроудланд. – Если бы тебе пришлось устроить на ней засаду, где бы ты ее сделал?

– Примерно в полумиле впереди, мой господин, – без колебания ответил бургунд. – Там дорога идет через узкое ущелье, с обеих сторон низкие скалы. Идеальное место.

– Мы можем как-нибудь его обойти?

Годомар покачал головой.

– Герин, ставлю тебя командовать авангардом, – отрывисто сказал Хроудланд. – Годомар твой заместитель. Возьми десять человек. – Он говорил энергично, чуть ли не радостно. – Ожидайте нападения. Скорее всего, оно будет с двух сторон – после обстрела лучниками и пращниками.

Глаза бургунда метнулись туда, где стояли Ансельм с Эггихардом. Он боялся получать приказы напрямую от Хроудланда.

Мой приятель заметил его неуверенность и твердо сказал:

– Годомар, командовать арьергардом король назначил меня.

Ветеран поднял руку в салюте и собрался уже уйти, когда Хроудланд предостерег его:

– Васконы попытаются заблокировать дорогу камнями. Скажи своим людям, что нужно убирать с пути любые препятствия. Повозки с выкупом должны пройти любой ценой.

Когда бургунд ушел выполнять приказ графа, губы Герина изогнулись в язвительной улыбке.

– Конники не любят слезать с коней, чтобы откатывать камни.

– Когда васконы закончат с нами, будет удачей, если у нас еще останутся кони, – мрачно ответил Хроудланд. Он был в своей стихии, отдавая приказы: – Беренгер, ставлю тебя и Одноглазого по бокам от повозок. Каждому даю по пять солдат. Враг попытается покалечить тягловый скот. Ваша задача – оберегать волов.

– А где будешь ты? – спросил я.

Мой конь, гнедой мерин, был привязан сзади к повозке, а свой меч я для сохранности оставил у погонщика.

– В хвосте с остальными солдатами. Васконы направят свою атаку туда.

Привал закончился. Погонщики завозились вокруг своих волов, готовясь трогаться дальше. Годомар тихо разговаривал с несколькими солдатами, и они, вскочив на коней, занимали позиции впереди повозок.

Эггихард и Ансельм расхаживали туда-сюда, всем видом показывая, что они не обращают большого внимания на Хроудланда, и его приказы их не касаются.

Тот не сдержал своего раздражения.

– Вам пора садиться на коней. Я ставлю вас в арьергард, – крикнул он, демонстративно повернулся к ним спиной и вставил ногу в стремя своего чалого, садясь в седло.

Эггихард помолчал, а потом заметил достаточно громко, чтобы услышали солдаты рядом:

– Я бы уже послал гонца к королю.

Спина Хроудланда напряглась. Вытащив ногу из стремени, он резко обернулся к Эггихарду и, едва сдерживаясь, ледяным тоном спросил:

– Гонца? Зачем?

– Попросить основные силы повернуть, чтобы прийти на помощь.

На щеках Хроудланда появились два красных пятна.

– У меня нет ни малейшего намерения бежать к королю за помощью, – отрезал он.

Эггихард надменно приподнял брови.