Меч Мартина - [10]
— Ну, этой мышке воспитатель настоятельно необходим, — улыбнулся и аббат Кэррол. — В чем причина нашего неурочного чаепития? — обратился он к Марте.
И Марта рассказала, как она заснула в Большом зале аббатства, поведала о появлении Мартина и его спутницы — молодой мыши. И продекламировала запомнившиеся строки:
Аббат внимательно выслушал и обратился к сестре Портуле:
— Странно. Что вы скажете об этом, сестра?
Портула отставила свою чашку:
— Мало кого из обитателей аббатства Мартин Воитель почтил лично. Дух Мартина не только воплощение чести и воинской доблести, но и голос знания, мудрости. Что ты сама думаешь о случившемся, Марта?
Зайчиха погладила обложку книги:
— Это история Обители, которую вы мне выдали, сестра Портула. Думаю, что ответ надо искать здесь, в книге. Потому я вас сюда и пригласила. Я молода и неопытна, а вы накопили мудрость многих сезонов. И я надеялась на вашу помощь, но даже не мечтала, что кто-то научит меня ходить.
Старик Фред взял книгу и положил ее на стол. Он обратился к ней, как к живому существу:
— Ну, старая, пропылившаяся развалина, будет от тебя прок? Поможешь нам?
Он повернулся к Марте и улыбнулся беззубым ртом:
— Хи-и, сдается мне, она нам поможет. Но ведь книга — существо сложное. Книгу обязательно прочесть надо, а уж потом видно будет.
Аббат открыл книгу:
— На это потребуется какое-то время. Но мы с тобою, Марта. Если найдется способ поставить тебя на ноги, мы сделаем для этого все возможное.
Марта часто-часто заморгала, чтобы никто не заметил ее слезы:
— Спасибо вам большое, добрые друзья. Но боюсь, книга даст ответ не на все вопросы. Кто, например, эти «двое, что вышли из прошлого и однажды придут домой»?
— Действительно. Хотела бы я знать, кто это такие, — задумчиво протянула сестра Портула, глядя в окно, на залитую солнцем весеннюю зелень.
5
К северу от Рэдволла разбила свой лагерь мелкая банда нечисти. Главарь шайки, толстая грубая ласка Беррад, сидел на берегу ручья, положив лапу на рукоять торчавшей из-под рваного плаща старой абордажной сабли. Костяная рукоять была украшена зарубками, каждая из которых означала загубленную жизнь, какое-то живое существо, убитое этим оружием. Беррад внимательно следил хитрыми глазками за действиями подчиненных. Те нанизывали на ивовые прутья четырех плотвиц, чтобы поджарить их над костром.
Беррад вытащил саблю и указал ею на самую крупную рыбину:
— Вот эта для меня лично. Хорошенько пропеки ее, Флинки.
Горностай Флинки аж задохнулся от огорчения.
— У-у, шеф, я с таким трудом ее изловил! Это моя рыба! — заскулил он жалобно.
Толстый Беррад оказался на диво прытким. Он метнулся к Флинки и замолотил того по голове плоскостью клинка.
Флинки скрючился, втянул голову и прикрылся лапами.
— А-а-а-а-а-а! Остановите его, братцы, убьет! Ы-ы-ы-ы-ы-ы! Прости, ваше могущество! О-о-о-о-о-о-о!
Вопли избиваемого только подстегнули Беррада, удары стали реже, но сильнее.
— Что тебе дороже, голова или рыба?
— Ай! Забирай свою рыбу, начальник, голова-то всего одна, ой!
— Как следует поджарь, не то ни одной головы не будет.
Беррад напоследок пнул Флинки в зад и отвернулся. Не обращаясь ни к кому из остальных членов шайки, присмиревших и понурых, он проворчал:
— Чего уставились? Грогу мне!
Горностаиха, хвост которой напоминал букву «И», — по прозвищу Кривохвостиха — протянула ему флягу. Беррад схватил сосуд, уселся и припал к горлышку, жадными глотками втягивая огненный крапивный напиток.
Напившись, он снова уставился на Флинки:
— Снаружи чтоб с корочкой, а внутри мяконькая, сочная… Такую рыбку я уважаю.
Остальные смотрели кто куда, пряча взгляд. Сразу можно было сказать, кто главный в этой компании.
За всем происходящим внимательно следили четыре глаза из зарослей камыша. Там прятались выдра и белка, оба весьма почтенного возраста.
Выдра прищурилась, присмотрелась и проворчала:
— Х-м-м. Вроде дюжина их там. Двенадцать.
Белка перестала грызть тростинку и поправила товарища:
— Тринадцать.
Выдра пожала плечами:
— Не спорю, пусть будет чертова дюжина. Глаз у меня уж не тот. Но что они жалкие твари, с закрытыми глазами увижу. Вместо мозгов булыжники заплесневелые.
Белка согласно фыркнула:
— Никого на стреме, дым столбом — маяк, а не костер. И как их мама одних отпустила в лес погулять!
— Эту жирную ласку я беру на себя.
— Смотри, чтобы он случайно на тебя не плюхнулся. В оладью расплющит!
— Рыбка готова, пора в гости, — заявила выдра, понюхав воздух.
— Да, сюда нам ужин не подадут, — вздохнула белка.
— Ты иди прямо отсюда, я в обход.
— И вечно я прусь в лоб, — заворчала выдра. — Хоть разок бы поменяться…
— Сначала научись по деревьям прыгать. Да выжди чуток, дай мне добраться до места. Ну, успеха!
Выдра засунула хвост за пояс и замаскировала его плащом. Повязала бандану по самые глаза, тщательно скрыв уши.
— Ох, стар я стал для таких игрушек! — вздохнула выдра, покрепче перехватив тяжелый отполированный посох из твердого дерева.
Крошка Рыж, самый мелкий и тщедушный зверь в шайке, собирал ветки для костра, когда заметил странную фигуру, шлепающую к ним по воде.
