Меч короля Артура. Так рождалась легенда - [93]

Около 1168 года был написан, также на латыни, политический памфлет «Нормандский дракон» (Draco Normannicus), направленный против Генриха II Английского, пытавшегося прибрать к рукам Бретань. Автор, бретонский клирик Этьен из Руана, пишет письмо королю от лица Артура, живущего якобы среди антиподов – жителей другой стороны Земли, которая в средние века почти приравнивалась к загробному царству. Если Генрих не оставит в покое Бретань, Артур угрожал напасть на него с огромной антиподской армией. Это сатирическое сочинение прямо ссылалось на Гальфрида (Монмутца) как на источник информации, но лишний раз демонстрировало широкую популярность короля в кельтской среде – «если же он придет, вся Малая Британия и Корнубия выступят в его поддержку»[170].

Как бы то ни было, артуровские предания начали свое вторжение в европейскую литературу, обогащая ее новыми темами и героями. Новый большой рывок на этом пути был сделан на востоке Франции автором, который уже не однажды упоминался на страницах этой книги. Кретьен де Труа, один из самых известных и талантливых поэтов французского средневековья, родился около 1140 года в Труа – столице Шампани. В этом городе издавна существовала иудейская община, а имя Кретьен («христианин») часто давалось новообращенным иноверцам, поэтому существует версия, что поэт был по происхождению евреем. О его жизни мы не знаем почти ничего, кроме того, что между 1170 и 1190 годами он создал пять рыцарских романов в стихах, из которых два остались неоконченными – то ли из-за смерти автора, то ли по другим причинам. Кретьен был близок к кругу Марии Шампанской, супруги графа Шампани Генриха Щедрого и дочери Алиеноры Аквитанской. Подражая матери, графиня привечала при дворе заезжих трубадуров и бретонских певцов, которые передавали местным труверам не только поэтическую технику, но и сюжеты преданий.

Романы Кретьена впервые ввели Артура и его рыцарей в мир куртуазной культуры, где главным были не кровавые подвиги на поле брани, а романтические приключения в далеких краях ради любви Прекрасной Дамы. Идеал защиты родины, воодушевлявший гальфридовского (а, возможно, и исторического) Артура, не слишком вдохновлял шампанского поэта и его читателей. Потому и Логрия у Кретьена утратила реальные географические очертания, превратившись в идеализированный до предела «оплот куртуазности». У королевства Артура по классической схеме волшебной сказки нет границ – есть только Космос и Хаос, столица и «дикий лес», где короля и его рыцарей ждут бесчисленные опасные приключения. Сам Артур в эту сказочную парадигму не очень-то вписывался, поэтому он – еще одно новшество, – отошел на задний план, уступая место молодым доблестным героям, жаждущим любви и славы.

Первый из этих героев появляется в романе «Эрек и Энида». Рыцарь Круглого Стола Эрек преследует уродливого карлика и его хозяина-рыцаря, посмевших оскорбить королеву Гиневру. В ходе своих странствий он не только мстит обидчикам, но и влюбляется в прекрасную бесприданницу Эниду, на которой и женится. Поглощенный любовью Эрек начинает пренебрегать рыцарским долгом, Энида опечалена этим, а муж думает, что она его разлюбила. На грани семейного кризиса они отправляются в странствия и после множества опасных приключений восстанавливают гармонию личного с общественным. Сам король никак не участвует в действии – только в конце он выступает в роли арбитра, награждая отличившихся и карая виновных. Его двор, который в этом романе находится не в Камелоте, а в валлийском Кардигане, является центром не только Логрии (кстати, у Кретьена этого названия нет), но и всей Европы:

Однажды вешнею порой

На Пасхе в гордый замок свой

Король Артур для совещаний

Всю знать собрал в Карадигане.

В те дни немало было там

И рыцарей и знатных дам —

Бойцов, героев настоящих,

Красавиц нежных и блестящих[171].

Второй роман «Клижес» тоже посвящен конфликту рыцарского долга и любви, но на сей раз с участием двух пар. В начале его византийский принц Александр решает отправиться за рыцарским посвящением к «знаменитейшему в мире» двору Артура. Там он встречает сестру Гавейна по имени Соредамор и объявляет ее своей дамой сердца – а ведь прежде из-за гордыни и смотреть не хотел на женщин. Спустя годы их сын Клижес разрывается между любовью к своей молодой тетке Фениссе и долгом в отношении дяди-короля Алиса: это весьма напоминает историю Тристана и Изольды, тогда еще не вписанную в артуровский цикл. Кретьен решает дилемму в пользу любви – Фенисса обманом избавляется от старика-мужа и находит счастье при артуровском дворе в объятиях Клижеса, оправдывая свое поведение неслыханно смелой для XII века фразой: «Чье сердце, того и тело» (Qui a le cuer, cil a le cors).

Высшим литературным достижением шампанского поэта считается его третий роман «Ивейн, или Рыцарь со львом». Его герой Ивейн, сын Уриена, убивает в поединке мужа Хозяйки источника Лодины и женится на ней. Вернувшись ко двору Артура, Ивейн надолго забывает про жену: в наказание его поражает безумие, он удаляется в «пустынные места» и только после множества подвигов возвращает себе жену и владения. В приключениях ему помогают спасенный им лев и служанка Лодины по имени Лунетт, почти оттеснившая госпожу с места главной героини. Хитрые слуги часто встречаются в средневековой – и не только – литературе, но здесь Лунетт (в валлийской версии Линет) явно относится к числу «волшебных помощников» героя, обретая черты языческой богини плодородия, которая всегда рада услужить влюбленным. Такова же Фессала из «Клижеса», с которой, похоже, списана служанка Изольды Бранжьена, получившая имя валлийской Бранвен.