Меч императора - [9]

– Если я правильно помню, мы не раз предлагали Японии заключить пакт о ненападении, но что-то все время мешало, – заметил Соболевский.

– Манчжоу го, как государство мы не признавали, но все-таки даже открыли манчжурские консульства. Нам было ясно, кто там осел, начиная с атамана Семенова.

* * *

В начале июля Соболевскому сообщили, что в Монголию переброшена 6-я танковая армия из Чехословакии. И не просто танковая, а еще и гвардейская. После европейской весны бойцам пришлось привыкать к жаре, оно бы и ничего, но всех мучили столбы горячей пыли, в которой пришлось двигаться к Большому Хингану. А тут еще на неделю обрушились ливни – пустыня превратилась в глиняную кашу, грязь непролазная. Но все-таки добрались до Тунляо, где Малиновский распорядился поставить штаб и политотдел.

Рудольф Иоганнович Соболевский – такое отчество канцеляристке оказалось проще вписать в документы, чем его настоящее Иоганнесович – прилетел в Читу 21 июля и встретил в штабе нескольких знакомых еще по варшавскому делу.

Перед десантированием в Польшу они с Иваном Рыбчонком несколько дней провели вместе под Минском. Прорабатывали легенды. Договаривались, как будут держать связь, если возникнет надобность, как обмениваться информацией. Рудольф должен был работать с поляками, а Иван – белорус, но с чисто арийской внешностью – выйти на немцев. Кому-то из них могло повезти больше, кому-то меньше, а вообще – для обоих риск был смертельный. Их сбросили с парашютами ночью, километрах в десяти от Варшавы. И они порознь, пожав руки на прощание, направились в город.

Тогда все прошло хотя и с трудностями, но, главное, без потерь. Рудольф вернулся первым, а Иван задержался – это он узнал от «своих» эсэсовцев, что Бура немцы не трогают, на деле он действует под их контролем, а потому за себя спокоен. А что до варшавян, то судьба восстания Коморовскому безразлична, ему важно только своих прикрыть. Остальные были для него «расходным материалом». Рыбчонок уходил из Варшавы поначалу на запад, а оттуда его должны были вывезти в Москву. В итоге, прилетел через две недели после Соболевского, почти полтора месяца лечился в госпитале – подхватил пневмонию еще в Польше.

А теперь им предстояло лететь куда-то в Манчжурию вместе с десантниками, формально – в составе группы парламентеров. Правда, на этот раз у каждого было свое задание, к тому же Рыбчонок обмолвился, что в Чите он не задержится и сразу отправится дальше. Вот только китайского языка он не знал, но свободно говорил на немецком и французском. А вот, куда дальше направится, не сказал. Рудольф и не спрашивал – не принято. Сам Соболевский при случае должен был собрать сведения о деятельности «американо-китайской ассоциации» – в том, что это разведка, сомнений не было. Вот только насколько она серьезная и сколько людей в ее сети? Это представляло интерес.

* * *

Десантники прилетали отдельными группами. К самолету обычно подгоняли крытый грузовик. Короткий перекур, и по машинам. Куда прибыли, куда везут – никто не знал. Да и что спрашивать? Взгляд на солнце, на наручные часы с московским временем, и все понятно – они на востоке, очень дальнем. Под Читой десантники жили отдельно, и каждый день занимались на специальных площадках. У них были инструкторы, которые владели обширными знаниями, прежде всего, по рукопашному бою. На стрельбище «работали» из автоматов или из пистолетов. При этом иногда имитировали условия боя, постоянно двигались, стреляя по мишеням. Ножи – точнее сказать, увесистые штурмовые кинжалы – они метали без промаха на пятнадцать метров. Десантников в различных званиях насчитывалось 225 человек, приписаны они были к 6-й гвардейской танковой армии, и командовал ими майор. В общем, дело было поручено опытным, «матерым» бойцам, абсолютно точно знавшим свои действия, что помогало избегать излишней суеты или неразберихи, даже, когда требовалось по пятиминутной тревоге срочно выезжать на аэродром. Это «отрепетировали» дважды и больше людей «тревогами» не раздражали – и без того было ясно: все в форме, все готовы к любому заданию.

* * *

В особом отделе Рудольфу передали два полученных для него сообщения. Первое – приятное – о вступлении в силу приказа о присвоении ему звания полковника. Хотя после варшавской операции прошло немало времени, но бумаги, наконец, прошли все инстанции и теперь легли в «личное дело». Орден за операцию ему вручили еще в ноябре, а Иван получил свой в январе. А второе сообщение оказалось конкретным поручением.

Для начала Соболевский отправился представиться генерал-майору Замуле, который также получил шифровку из Москвы. Александр Дорофеевич – обычно мало улыбчивый, державшийся ровно, мужчина, как говорят, в теле, бритоголовый, из-за чего казалось, что на крепкой шее сидит почти идеальный шар, на этот раз не скрывал своего удовлетворения, что вместе с ним будет действовать такой опытный – полковников за просто так не присваивали – человек.

Приказ был лаконичен – ранним утром 19 августа команда десантников должна высадиться на аэродроме Мукдена в тылу японской армии. Оттуда боевым порядком или скрытно, смотря по обстоятельствам, выдвинуться в город и овладеть ключевыми опорными пунктами. Приказ, переданный Соболевскому, был «вторым этапом» операции – в составе тридцати военных контрразведчиков участвовать в пленении в аэропорту Мукдена императора Пу И и сразу же его допросить. Главный вопрос – знает ли он что-то о бактериологическом оружии? Потом все остальное.