Меч императора - [11]

– Это генерал Есиока, он сопровождает императора Пу И и просит разрешения отправить самолет. Говорит, что Манчжоу го не воюет с СССР, является нейтральным государством, – разъяснила Снегирева.

– Куда отправить? А что там, в самолете? – спросил Замула и вопрошающе посмотрел на Соболевского. Тот в ответ отрицательно покачал головой.

Снегирева перевела ответ Есиоки, который всем видом показывал свою твердость – самолет должен лететь в Корею, там личные вещи императора и его семьи.

– Так, никакие самолеты никуда не отправлять и никакие самолеты не принимать, – распорядился Замула и добавил – пошли в здание аэропорта, там разберемся.

– Александр Дорофеевич, кажется, к нам попал действительно император, – поделился своим мнением Соболевский. – Точных сведений, где он, все-таки не было, предполагали даже, что он в Харбине, а оказался здесь.

И Замула, придерживая фуражку с кокардой, вместе с адъютантом, Соболевским и контрразведчиками из «Смерша», которые были с ним на одном борту, быстро пошел к зданию аэродрома, больше похожему на какой-то павильон. Самолет остановился метрах в ста от предполагаемого входа, так что им требовалось не больше трех минут, чтобы подойти к нему. Навстречу им вышел какой-то невысокий седовласый пожилой мужчина в японской военной форме и доложил на русском языке, что он русский эмигрант, возглавляет палату церемоний при дворе манчжурского императора, а в павильоне находится император Пу И со своей свитой, которые только что прилетели в Мукден. Всего 13 человек.

– Ну, Рудольф Иоганнович, это уже по твоей части, мое дело предложить им сдаться, – заметил Замула, когда они входили в здание. – Полагаю, однако, что без стрельбы обойдемся. Не императорское это дело – пистолетиками баловаться.

* * *

Сдача прошла без происшествий. За исключением небольшого недоразумения. Два наших офицера внимательно и цепко осмотрели небольшую группу встревоженных гражданских, военных и женщин и, вежливо раздвигая их по сторонам, отделили рослого, облаченного в военный мундир представительного мужчину. Ничего не говоря, тот только переминался с ноги на ногу, прижимая к бедру саблю в ножнах, и обводил вошедших большими, навыкате, глазами. Офицеры из СМЕРШа вопросительно глянули на полковника. Соболевский покачал отрицательно головой и глазами показал офицерам направо. Ничуть не стушевавшись, те оставили «императора» в покое и встали по сторонам небольшого диванчика с подушками, на котором сидел худой человек в гражданском костюме, в белой рубашке со старомодным отложным воротничком. Внешне он оставался спокоен, только расширились зрачки, и без того увеличенные линзами больших черных очков. Это и был Верховный правитель, император Маньчжоу-Го, генералиссимус и Главнокомандующий Маньчжурской императорской армией Айсиньгёро Пу И.

От опытных советских десантников уйти было практически невозможно. Японцы и вправду, хотели вывезти императора к себе. В свите Пу И сопровождали два японских генерала – Есиоко и Хасимото. И тот самый «юнкерс», который заблокировали десантники, как раз и предназначался для них и императора. Но вдруг император, будто почувствовав что-то нехорошее, заупрямился. Стал настаивать, чтобы на борт взяли и его верных людей, а тут и русские прилетели, словом, время ушло.

* * *

К Александру Дорофеевичу подошел капитан Мочалин из СМЕРША и сказал, что нашел большой кабинет, где можно спокойно разместиться и поговорить. И диваны есть, и кресла, всем места хватит.

– Пройдемте в кабинет, – предложил Замула императорской группе. – Мы пока вынуждены задержать вас в аэропорту. Во избежание неприятностей, пожалуйста, сдайте оружие.

Лейтенант Черемухин перевел его слова и на столе начала расти кучка пистолетов разных марок и размеров.

Император последним из присутствующих неторопливо встал с дивана, достал из-за подушки совсем маленький, инкрустированный резными перламутровыми пластинами пистолет и, сделав несколько шагов, бережно положил его на стол в общую кучу. Он заметил, как напружинился молодой русский десантник, внимательно следивший за тем, как на стол ложится оружие и не поставил ли кто пистолет в боевое положение. Если бы кто-то попытался положить палец на курок, или попытался хотя бы снять его с предохранителя, то бойцы сработали бы молниеносно. Так, что даже попытка самоубийства была бы пресечена. Для себя Пу И решил ориентироваться на русского офицера в кожаном реглане. Хотя под ним не были видны погоны, но вид был весьма представительный, к тому же он сразу снял фуражку, открыв светлые с сильной проседью волосы.

* * *

Замула сел в подвинутое ему кресло, снял фуражку, вытер платком лоб и шарообразную бритую голову, хотя бисеринок пота и не было видно, а после этого, следуя четким инструкциям из штаба маршала Малиновского, сообщил Пу И, что императору будет сохранена жизнь и никаких репрессий по отношению к нему предприниматься не будет. Молоденький лейтенант быстро перевел эти слова императору, который, хотя и был напуган, но вида не подавал, только пуговицу на пиджаке крутил, а при упоминании, что жить он, гарантировано будет, несколько успокоился. Русский говорил хорошо, у него был мандарин – пекинский китайский, но преподавал ему язык кто-то из Кантона – это слышалось. Но затем в разговор вступил Соболевский, и они перешли на английский язык. Переводчик, который владел и английским, нагнулся к генерал-майору и негромко сообщал ему смысл разговора.