Меч императора - [22]

Виталию он позвонил через два дня, эсэмэской сбросил телефон фехтовальщика и сообщил, что тот предупрежден, так что звонок от Виталия не будет неожиданностью. Дальше было просто, Виталий набрал на мобильном номер Николая – так звали бывшего чемпиона, и удивительно быстро договорился о встрече.

* * *

– Может ли оружие иметь какие-то особые свойства? – переспросил Николай, снимая с крючка саблю с избитой, давно утратившей блеск гардой. На ней были вмятины, царапины, она действительно выполняла свое предназначение, защищая руку мастера. – Вопрос, конечно, интересный, тем более, что я об этом размышлял, когда фехтовал. Так вот, не удивляйтесь, действительно может.

– Вот, значит, вы поддерживаете идею японских кузнецов мечей, которые считают, что каждая катана имеет свой дух?! – с удовольствием подхватил Виталий, чуть снисходительно посмотрев на Ма.

– У вас солидные познания, – с удовлетворением кивнул Николай. – На самом деле все происходит в голове, в сознании того, кто держит в руках оружие. Могу сказать по своему опыту. Когда я фехтовал, у меня в сумке было несколько сабель с клинками трех цветов. Три простые стальные, одна черная, одна «золотая». Я понял, что могу воздействовать на соперников, выходя на бой с саблей необычного цвета. Начинал турнир я обычно со стальным, блестящим оружием, проводил два-три боя, зная, что соперники ко мне присматриваются. И вот на четвертый бой выходил с черной саблей и старался начинать его не так, как перед этим. Соперник озадачен – почему я его выделил и против него фехтую иначе, как-то агрессивнее? Так что, пока он не понял что к чему, я пару-тройку ударов успевал нанести. А лидировать в бою многое значит.

– В общем, можно сказать, что, взяв в руки черный клинок, вы ощущали прилив сил?

– Не совсем так. Со временем, вынимая перед боем черный клинок, я говорил про себя: «Вот с черненьким мы тебя и разделаем!». И соперник, видя черный клинок, начинал чувствовать какую-то внутреннюю неуверенность. Тем более, что я сам подпускал «легенды».

Они прошли в другую комнату, где в специальных шкафах хранились разнообразные эспадроны с клинками в зазубринах, гардами с вмятинами и деревянными ручками.

– Этими саблями я выиграл довольно много турниров, и чемпионаты мира, и даже олимпиаду, – так что сабли эти – музейная ценность, – спокойно, без пафоса, но с достоинством показывал коллекцию Николай, точно указывая, где и что было выиграно с той или иной саблей. Было и несколько черных клинков, а два – золотистого цвета.

Но один, с виду ничем не примечательный, он выделил особо.

– Вот этой саблей я выиграл Олимпиаду. Знаете, я видел, как чемпионы целуют счастливый ковер, на котором они боролись, как целуют беговую дорожку, даже конькобежцы свою ледышку. Я был первый, кто поцеловал счастливый клинок. В благодарность.

И он протянул саблю гостям, дав им возможность прикоснуться к счастливому оружию. Он не возражал даже, чтобы они взяли саблю в руку. Когда она была рабочей, на соревнованиях, он никогда не позволял никому брать ее в руку. Как и все спортсмены, он был весьма суеверным человеком. Но, главное, выигрывал.

– А у вас есть холодное оружие? – с наивным видом поинтересовалась Ма.

– Есть, но оно в специальном сейфе. Надо взять ключ из письменного стола, милиция разрешение на хранение такого оружия дает на особых условиях.

В сейфовом шкафу было несколько сабель.

– Вот эту мне подарили монахи из Шаолиня, – начал рассказывать Николай. – Сталь хорошая, ею можно перерубить металлический пруток диаметром в сантиметр – полтора.

В этот момент раздался звук звонка в прихожей.

– Ирина пришла! Простите, сейчас вернусь, – устремился из комнаты Николай.

Виталий и Ма остались разглядывать сабли.

* * *

Вошедшая женщина производила странное впечатление. Черты её лица были настолько правильны, что придавало ему какую-то суровость. Брови, изогнутые идеальным полумесяцем, смотрелись очень красиво, хотя и были неподвижны. Зубы она, видимо, чистила не два раза в день, а, по меньшей мере, каждые два часа. Пепельные волосы с некоторым даже платиновым оттенком были зачесаны наверх и собраны в узел, схваченный черным шелковым кольцом. На ней был строгий, серого цвета «офисный» или, как его называли когда-то модельеры, «классический английский костюм» – прямая юбка ниже колен и расстегнутый пиджачок. Именно так и выглядят настоящие бизнес-леди, возглавляющие в голливудских фильмах большие фирмы. При этом, по сценарным штампам, в них парадоксальным образом сочетаются железная деловая хватка и строгость, и скрытая душевная теплота, которая, впрочем, проявляется в нужный момент.

И хотя Николай – бывший спортсмен, олимпийский чемпион и все такое, но с появлением женщины стало понятно, что главный человек в доме – именно супруга.

* * *

– Знакомьтесь, это Ирина. Вообще-то для подчиненных – Ирина Львовна, но для своих – просто Ира. – И Николай разъяснил супруге, кто есть кто, согласился с ней, что недогадлив, надо было бы самому предложить гостям чай или кофе, а не ждать, когда жена придет.

Николай показал саблю, которая принадлежала кому-то из офицеров русской армии еще 1814 года. Он ее купил по случаю в Париже на блошином рынке – кто-то увидел его в форме российской сборной, узнал фехтовальщика и подвел к продавцу оружия.