Меч и огонь Карабаха - [52]

Тем временем обстановка в Карабахе накалялась. Армяне, воспользовавшись просчетами азербайджанского командования, перешли в наступление. Поэтому обучение азербайджанских вертолетчиков прошло по-фронтовому быстро, и вскоре Сергей Сенюшкин, как самый подготовленный, начал обучение летчиков. Это было крайне необходимо, так как в эскадрилью были зачислены добровольцами несколько гражданских пилотов.

Поначалу ограничивались прикрытием гражданских «бортов». Так, экипаж Сенюшкин — Алиев за две недели совершил по крайней мере два вылета в район конфликта: в Ходжавенд, где вертолет был обстрелян с земли, а Сергей получил ранение, и в Ходжалы для прикрытия гражданских вертолетов. Однако уже 29 февраля 1992 года тот же экипаж, выполняя учебное задание, разбился. Произошло это над озером, недалеко от Баку. По-видимому, из-за нехватки опыта произошла трагедия, которая стоила жизни трем членам экипажа. Что именно случилось, неизвестно до сих пор, так как тела вытащили, а вот вертолет до сих пор находится на месте катастрофы. Обломки не смогли вытянуть даже с привлечением тяжелого Ми-26, принадлежавшего ВВС СНГ. Посмертно экипаж получил звание «Национальный герой Азербайджана».

Практически весь март и до 11 апреля 1992 года на боевые задания в Карабах летали только военные летчики — Сергей Туваев, Алексей Шварев, Евгений Карлов и Рафаэль Ширинов.

После первых же боев азербайджанским военным стало ясно, что войскам требуется серьезная поддержка с воздуха, чего Ми-24 явно не могли обеспечить. Однако Москва не спешила передавать боевые самолеты. Вот что, например, рассказывает генерал-майор Геннадий Климентьев, бывший заместитель командующего войсками Закавказского военного округа по боевой подготовке:

«Министерство обороны поставило задачу — создать оперативные группы по передаче и вывозу части вооружений с территории закавказских республик. Командовать было поручено мне… Вооружение вывозили теми же способами, которые использовали в свое время азербайджанские национальные силы. Ночью, без предупреждения, въезжали, можно сказать, врывались в воинскую часть, вскрывали склады и грузили, в основном стрелковое оружие, в машины. Прикрывала нас группа спецназа. Оружие переправляли на вертолетах в район Краснодарского края, в арочное укрытие, предназначенное для самолетов. Как только укрытие заполнялось, ворота заваривались, вокруг устанавливали мощное минное поле, ставили специальные таблички… А бронетехнику, наиболее новые санитарные машины, Уралы, КамАЗы вывозили на Ил-76…

Это продолжалось до тех пор, пока не произошло следующее. Однажды я приехал на аэродром, чтобы встречать наши самолеты из России, прибывающие за вооружением. Оружие, которое мы хотели переправить, спрятали в кустах, чтобы азербайджанцы ничего не заподозрили. И вот самолет заходит на посадку, выруливает на стоянку. И вдруг на полосу въезжают две военные машины с вооруженными азербайджанцами. Одна из них останавливается перед носом самолета, другая сбоку. Азербайджанцы высаживают экипаж самолета, подводят к ангару и ставят к стенке. И меня вместе с ними. Начинают оскорблять… Даже открыли огонь поверх наших голов… Когда они стрельбу прекратили и нам разрешили повернуться, я увидел среди них бывшего капитана Советской армии и спросил: «Чего вы хотите?» Он ответил, что было получено задание арестовать экипаж самолета и людей, встречающих его, а затем отправить всех под арестом в одну из воинских частей…»

После того как не удалось получить боевые самолеты официально, азербайджанцы пошли по другому пути, и уже 8 апреля 1992 года 25-летний старший лейтенант Вагиф Курбанов при помощи двух своих соотечественников — техника самолета лейтенанта Мамедова и авиамеханика прапорщика Кулиева — подготовил к взлету с аэродрома Ситал-Чай штурмовик Су-25 и перегнал на гражданский аэродром Евлах.

Российское руководство немедленно потребовало вернуть самолет, но на мнение Москвы уже тогда мало кто обращал внимание. Тогда Министерство обороны России сообщило, что был отдан приказ уничтожить самолет-дезертир и 982-й иап, базировавшийся в Грузии на аэродроме Вазиани в апреле 1992 года, постоянно держал в готовности пару МиГ-23 для перехвата азербайджанского штурмовика, но были ли какие-то реальные попытки перехвата — не ясно.

Первая боевая потеря азербайджанской вертолетной эскадрильи относится к 11 апреля 1992 года, когда свой первый боевой вылет совершили бывшие гражданские пилоты. В качестве ведущего был опытный Карлов. «Молодежь» вернулась без потерь, но вот ведущего сбили под городом Физули, недалеко от селения Юхары. Вместе с Е. Карловым погибли старший лейтенант Ф. Мусаев и два бортстрелка: Г. Гасанов и Т. Фарацжев.

А начиная с 8 мая одинокий Су-25 регулярно бомбил Карабах. Причем применение единственного штурмовика имело свои особенности — его использовали исключительно для «стратегических» бомбардировок, а непосредственной поддержкой на поле боя занимались «крокодилы». Использовался «грач» и крайне нетрадиционно. Так, 9 мая Курбанов перехватил и обстрелял гражданский Як-40, который вывозил беженцев из Степанакерта. Самолет совершил аварийную посадку, и, хотя никто не пострадал, лайнер списали. Говоря о Курбанове, стоит также заметить, что сведения о применении им управляемого оружия, скорее всего, являются «уткой»: дезертир не имел необходимых навыков (служил в полку всего год), да и для просто подготовки одной управляемой ракеты для запуска нужен целый стенд и несколько высококлассных специалистов, чего в Азербайджане образца 1992 года явно не было.