Меч и Грааль - [30]

В 1204 году, за три года до того, как крестоносцы захватили Константинополь, ризничий фаросской часовни Николас Месаритес предостерегал врагов византийского императора, чтобы они не трогали ее (у Гомера "Фарос" означает скорее покров, а не маяк). "В этой часовне, — писал Месаритес, — Христос воскресает снова, и плащаница с пеленами — несомненное тому доказательство… Они до сих пор пахнут миррой и невредимы с тех пор, как покрывали обнаженное и умащенное благовониями тело Всемогущего". Один из крестоносцев, Робер де Клари, видел плащаницу или плат в константинопольской влахернской церкви Святой Марии. Там "хранилась плащаница, которой Господь наш был обернут, ее разворачивали каждую Великую пятницу, и черты нашего Господа были отчетливо видны".

Крестоносцы, вне всякого сомнения, считали, что в Константинополе священных реликвий больше, чем в остальном христианском мире. Путем долгих ухищрений и подкупов король Франции Людовик Девятый Святой добился того, что византийский Терновый Венец в запечатанном ларце был выкуплен у Венеции[30] и впоследствии помещен в раку в Париже при строительстве часовни Сен-Шапель. Даже когда реликварий собора Святого Марка в 1231 году был охвачен пожаром, самые священные реликвии — фрагмент Истинного Креста, склянка с кровью Иисуса, голова Иоанна Крестителя — чудесным образом уцелели. Пожар не уничтожил веру, а укрепил ее.

Когда де Клари обнаружил в Константинополе самую драгоценную из всех реликвий, священную плащаницу или плат, он добавил подробностей к возможному описанию Грааля. Константинопольский Мандилион представлял собой ткань, пропитанную кровью и водой, жидкостями, истекшими из тела Христа. В церкви Святой Марии ткань с изображением Его лика хранилась в драгоценном сосуде "из золота, висевшем посреди церкви на толстых серебряных цепях". Такое вместилище Его крови и черт могло представляться храмовникам Граалем. Святая плащаница определенно оказалась у них после разграбления Константинополя в Четвертом крестовом походе.

Великий магистр ордена Жак де Моле был сожжен заживо в 1314 году вместе с другим храмовником, Жоффруа де Шарнэ, приором Нормандии. Поколение спустя другой Жоффруа де Шарнэ оказался обладателем плащаницы, для которой выстроил храм в Лирэ, неподалеку от Труа в Шампани. Поскольку Кретьен де Труа написал первый роман о Граале, дело вполне могло обстоять именно так. Любопытно, что обнаруженный недавно в храме Комбе неподалеку от Шефтсбери Мандилион похож на бородатую голову Христа на Туринской плащанице, и с помощью радиоуглеродного анализа датируется примерно 1280 годом, временем существования там общины храмовников. Очевидно, копии Нерукотворного образа существовали в общинах храмовников, и послужили поводом для обвинения в якобы языческом почитании головы. Это обвинение против храмовников на судебных процессах во Франции исходило из преклонения перед этим изображением в центрах их влияния.

Любопытно также, что Мандилион с изображением бородатой головы Христа на плате святой Вероники имеется и в Росслинской часовне. Подле него храмовнические и масонские знаки на изображении воина с бородой — Понтия Пилата, умывающего руки возле своих стражей — рыцарей в доспехах, вооруженных алебардами. Эти британские иконы подтверждают предание о храмовниках как о хранителях Грааля и роль Сент-Клеров как хранителей священных реликвий Шотландии с тех пор, как первый из них, приехавший сюда, был виночерпием королевы и хранителем Холируда.

На недавно обнаруженном надгробии Вильяма де Сент-Клера эти связи иллюстрируются высеченным в камне изображением. На нем не только вырезаны Грааль и розовый крест, но основание чаши изображено в виде ступеней Соломонова Храма. В позднем романе Queste del Saint Graal значительность легенды о Соломоне с его волшебной чашей подчеркивается происхождением безупречного рыцаря Грааля, а в текстах романов "Парцифаль" и "Перлесваус" утверждалось, что хранителями Грааля были храмовники. Викторианский автор работы "Розенкрейцеры, их ритуалы и тайны" пишет об этом определенно. "Чаша на надгробии рыцаря или над дверью замка является знаком рыцарей-храмовников, покровителем которых был святой Иоанн Богослов. "Чаша", то есть причащение плотью и кровью Христовой, была запретной для мирян, дозволялась только священникам в соответствии с указом папы Иннокентия Третьего, сторонника храмовников, который разрешил использовать чашу во время мессы, но устроил крестовый поход против христиан-катаров с их восточными верованиями.

В чаше на надгробии сэра Вильяма де Сент-Клера в Росслине находится восьмиконечный розовый крест с цветком в центре, символизирующим Христову кровь. Это изображение данного символа считается одним из самых ранних, и восходит к откровениям гностиков или тайным Евангелиям, известным рыцарям ордена Соломонова Храма, а затем братству розенкрейцеров, которые считали сердце Иисуса храмом, в котором сосредоточена жизнь мира, а также розой и чашей, что сразу наводит на мысль о связи между храмовниками и катарами до уничтожения последних в альбигойском крестовом походе. Катары придерживались гностических убеждений, и на них оказали большое влияние трубадуры Лангедока, и в особенности оригинальный "Роман о Розе", а впоследствии романы о Граале. В них храмовники с красными крестами на мантиях фигурировали как хранители секрета розы внутри чаши.