Меч Баа Ци - [37]

– А она Меркель обижает! – сказал тоном ябеды Аня, ткнув пальцем в первого Герди, захваченного Околесицей.

– Я даже спрашивать не буду, как ты… – мрачно сказал настоящий Герди, приближаясь к своему двойнику. Смотрел он на нечисть с нескрываемым отвращением.

– Я же Мечтатель, – очаровательно улыбнулся Аня. – Выдумать еще одного тебя дело плевое. Чего там придумывать, немца кусок. А в голове у тебя столько своей околесицы из телевизора, что пора местной нежити мастер-классы организовывать.

Привыкший к подколкам, Герди пропустил мимо ушей и эту. Он спросил:

– И что будем с ней делать?

– Ничего вы со мной не сделаете! – внезапно заорал его двойник, резво вскочил на четвереньки, проскальзывая ногами по мокрым доскам, шмыгнул мимо Ани, нырнул в ледяную воду.

– И язычок сразу прорезался, угу, – сказал вслед беглецу Мечтатель. Потом выхватил с пояса взрывательный камень и всадил точно в спину резво уплывающему прочь беглецу. Рвануло так, что народ – кто стоял – попадал обратно на дно понтона. На месте Околесицы с ее ложной добычей поднялся огненный столб, в стороны полетели куски грязи, оглушенные лягушки и полусгнившие ветки. Затем в борта понтонов ударила и водная волна – сразу после воздушной.

Аня сунул мизинец в ухо, морщась от легкой контузии – не ожидал, что бабахнет настолько громко. Видать, мамочка напихала взрывчатого вещества в камень очень щедро, от всей родительской любви.

– Всё… с Околесицей разобрались, – объявил Мечтатель компаньонам. – А теперь берём шесты и быстро-быстро плывем отсюда куда глаза глядят!

– А чего так? – спросил горбун, уже послушно устраиваясь на левой стороне понтона и мягко погружая шест в воду.

– Околесицу-то мы оприходовали, – терпеливо объяснил Аня. – Но как бы следом не пожаловали те, кто её на нас натравил.

Глава 21. В осаде

Когда вода начала спадать, понтоны потянуло в Сигур-реку. Кратко посовещавшись, люди решили не перечить стихии. Без коней по гати с раненными передвигаться несподручно. А попав в реку, понтоны прямо по течению выплывут к стольному граду.

Плыли всю ночь по широкой реке, почти не разговаривая. Возницы, перейдя в разряд гребцов, лишь временами окунали шесты в воду, но не нащупав дна, возвращались к созерцанию величественных берегов. С одной стороны вода граничила с трехметровым обрывом, другой, пологий берег, поросший сочной травой, уходил в густой кустарник. Временами в его дебрях сверкали чьи-то зрачки. Мелькали тени. Но никто так и не решился показаться на глаза плывущим людям.

Почти никто не спал после перенесенных потрясений. Кроме Ани, который сразу же устроился поудобнее, нашел теплое сухое одеяло и сразу же засопел со счастливой улыбкой.

А утром Мечтатель встал вместе с солнышком, ярко осветившем голубое небо с редкими облаками и направился к бортику, умываться.

– Скоро ли будем у города? – спросил горбуна, помывшись.

– Я водой до столицы ни разу не ходил. Но, думается, совсем немного осталось. Мимо не пройдем все равно. Там особый мост через реку, под ним судно не проплывет, решетки помешают. Слева будут стены, справа пристань. Чтобы враг с кораблей не смог захватить. Хочешь в город – приставай к правому берегу, переходи через мост и говори страже у ворот, что и куда надобен. А если что им не понравится – над воротами в башенках рамные самострелы. Куда там против них обычному человеку соваться, они рыцаря вместе с конем легко насквозь нанизывают. О! Что там плывет?

Аня обернулся в указанном направлении и увидел неподалеку покачивающийся на волнах труп, щедро нашинкованный длинными стрелами с широким ярко-красным оперением. У берега качались еще несколько, также утыканные стрелами. Народ на понтонах переглянулся и начал закрываться от пологого берега сундуками, щитами, прочим подходящим скарбом.

Далее река изгибалась, и едва понтоны завернули за излучину, перед обозниками открылся прекрасный вид на высокие деревянные стены средневекового города. Здесь река сужалась, над нею был прокинут высокий каменный мост на трех опорах, меж которыми висели на цепях решетки. На противоположном от городских стен берегу была оборудована пристань – широкая каменная площадка вдоль кромки. Там качались на волнах рыбацкие лодки, рядом был пришвартован корабль с мачтой и спущенным парусом. Возле него суетились люди, грузили мешки, таскали на телеги, наполненные повозки немедленно отправлялись через мост в город.

Их заметили, приветственно замахали. С пристани прыгнул мальчишка с веревкой в зубах, тянущейся от сваи пристани. Подплыв к понтону, бросил конец людям, а сам вершками ушел обратно в сторону берега. Несколько человек потянули за веревку, швартуя понтоны почти у самого моста. А там уже стоял, уперев руки в бока, человек в богатых одеждах: расписной зеленой рубахе, красных штанах и высоких сапогах с лихо заломанной шапке, отороченной мехом. Лет ему было под сорок, еще и не старик, с аккуратной бородкой, но при этом в его волосах уже белела седина.

– Воевода Мараш сами пожаловали, – буркнул горбун без особой радости. – Давно ли в торговой лавке горло драл, народ зазывал за покупками, а как начальством назначили, так теперь и не узнать.