Развернувшись, внедорожник уехал, а наши туристы обвешались снаряжением и побрели на другой конец поляны к реке.
— Афонь, а кто в Москве говорил про медвежий угол? Где медведи, где угол? Народу как на Красной площади. Расположились как в парке — ворчал Петя.
— Да не ворчи ты! Ну, приехали люди из Азии в Европу отдохнуть, что тут такого. У нас, наоборот — из Европы едут в Азию или Африку.
— Откуда знаешь, что они из Азии?
— На номера посмотри! Какой регион?
— А-а — протянул Петька, — понятно.
Туристы дошли до места, устало скинули рюкзаки, посмотрели на воду. Река была в мелких стоячих волнах — вода, ударяясь о камни, образует такие волны.
— Значить препятствий на этой реке почти нет? — обратился Пётр к Афанасию.
— Нет, — утвердительно ответил Афоня.
— А это что?
— А это — шивера. Она до конца маршрута. Здесь глубина должна быть тридцать-пятьдесят сантиметров, для катамарана это ерунда, — отмахнулся Афонька.
Пётр пожал плечами, и они начали устраивать лагерь: разбили палатку, устроили место для костра, сходили за водой и дровами. Разожгли костёр.
— Когда мы ели в последний раз? — спросил Пётр.
— Недавно, — ответил Афанасий, — утром, в поезде.
— Тогда, наверное, супчику надо забацать? И макароны с тушёнкой. Ты как, Мурад?
— Конечно — кивнул головой тот.
Над костром повесили три котелка с водой. К половнику привязали очищенную от коры ветку, что бы было удобнее им управляться у костра. В первый закипевший котелок засыпали макароны. Остальные два котелка закипали как-то неохотно. Макароны были уже готовы, их слили, заправили тушёнкой, а остальные только закипели. Один сняли с костра и всыпали туда суп из пакетов, накрыли крышкой, оставили доходить. В другой котелок, тот, что для чая, не снимая его с костра, Афоня мастерски, тремя резкими взмахами руки, послал три горсти чайной заварки в бурлящую воду.
Пётр сказал, что это всё предрассудки: сначала есть первое, затем второе, можно и наоборот, сначала второе, потом первое. На том и порешили. Разложили макароны по мискам, достали деревянные ложки, и только было собрались поесть, как у соседей раздались женские крики:
— Ой, ой! Помогите!
Из-под капота красной «четвёрки» валил дым, и женщины взмахивали руками, не зная, что делать.
Афона схватил котелок с супом, и они с Муратом полетели на крики. Пётр с миской макарон между колен невозмутимо остался сидеть на месте у костра. Он видел: как поднялась суета вокруг машины, как подняли капот и залили его пеной из огнетушителя, как подбежали ребята, как им пожали руки, похлопали по плечам и отправили обратно.
Когда Афанасий с Мурадом пришли назад, Пётр, поднося ложку ко рту, ехидно спросил:
— А куда это вы бегали с нашим супом?
— Машина загорелась. Хрен его знает, что там случилось.
— Видел. И что?
— Потушили.
— Супом?
— Огнетушителем.
— Какой облом! Конкретный! У них был огнетушитель! У этих дикарей!
— Хватит издеваться! — вмешался Мурад. — Что не надо было бегать помогать?
— Нет, вообще-то вы герои! — сдался Пётр.
И наши герои продолжили прерванный ужин. Потом седели у костра, отмахивались от комаров, мирно беседовали и слушали пьяные крики и шутки («Всё пропью — гармонь оставлю!»). Слава Богу, гармони у них не было.
Афони вдруг вспомнилось:
— А помнишь, Петь, у тебя подруга была? Как её звали?
— Ну? — вопросительно посмотрел на него Пётр.
— У которой чёрт было неприличное слово. Его произносить было нельзя. А мат был для неё — ничего особенного.
— Ааа… Помню. Да. Своеобразная была девчушка. А звали её Нинка. — Пётр задумался и с сомнением в голосе сказал — Или Томка. Нет! Точно Нинка! — и опять засомневался. — Или Томка.
Он посмотрел на ребят, как бы ища в них сочувствия и помощи:
— Я всегда эти два имени путаю. Они так похожи. Вы не находите?
Афанасий и Мурад замотали головами в знак отрицания.
Пётр продолжал мучиться:
— Да нет! Нинка! Точно, Нинка! Хотя… Нет! Нинка! У неё ещё подруга была — Ольга, ну ты, Афонь, должен её помнить.
— Не Ольга, — сказал Афоня, — Ольга была у Тамарки. А у Нинки подруга Ирка.
— Не знаю, может и так. А что ты о них вообще вспомнил? Восемь лет прошло. До армии ещё! Девки, наверное, давно замуж вышли.
— Да так. Навеяло, слушая соседей.
Потихоньку шумные соседи стали затихать, и наши друзья тоже отправились спать под мерный плеск реки и шум леса.
На чистом тёмно-синем небе на них глядели звёзды, и сиял молодой месяц.
На следующее утро туристы проснулись рано часов в восемь от жуткого холода. Солнце ещё не вышло из-за Уральского хребта и обогревало только восточные склоны близь лежащих на западе гор. Дрожа от холода, развели костёр. Пока возились с костром, стоянку осветило солнце, которое встретили радостными воплями. Стало теплее.
Набирая воду из реки для завтрака, Пётр обратил внимание Мурада:
— Смотри, берёза растёт! Наверное, и на той скале, где меч, берёзы могут быть.
— Тут вокруг березы и другие деревья. Хотя я, честно, думал, тут одни ёлки.
— Здесь и елки и комары и … Слепни! — Пётр яростно ударил себя по плечу. — Нечего. Привыкнем!
Вернувшись в лагерь с водой, Пётр сказал:
— Ну и комары тут! С воробья!
— Я же говорил, что это край похожий на рай, а где вы видели рай без комаров? — процитировал Афоня мультфильм «Лягушка — путешественница». И все с этим, улыбаясь, согласились.
