Мэ-э, паршивая овца - [5]

-- Я не нарочно,-- объяснял он черному малому, но тот, а с ним и тетя Анни-Роза сказали, что нет, нарочно и что Панч ябеда, и на целую неделю прогулки с дядей Гарри прекратились.

Но Панчу эта неделя принесла большую радость.

Он сидел и до одури бубнил волнующее сообщение: "Том, вот так кот вон там".

-- Теперь я умею читать как следует, -- сказал Панч, -- и уж теперь-то я никогда в жизни ничего больше читать не стану.

Он сунул коричневую книжку в шкаф, где квартировали его учебники. сделал неловкое движение, и оттуда вывалился почтенный фолиант без переплета, на обложке которого значилось: "Журнал Шарпа". На первой обложке изображен был устрашающей наружности гриф, а ниже шли стихи. Каждый день этот гриф уносил из деревушки в Германии по овце, но вот пришел человек с "булатным мечом" и снес грифу голову. Что такое "булатный меч", оставалось загадкой, но гриф есть гриф, и куда было с ним тягаться опостылевшему коту.

-- В этом по крайней мере виден смысл,-- сказал Панч.-- Теперь я буду знать про все на свете.

Он читал, покуда не угас дневной свег, читал, не понимая и десятой доли и все же не в силах оторваться от заманчивых и мимолетных видений нового мира, который ему предстояло открыть.

-- Что такое "булатный"? И "ярочка"? И "гнусный похититель"? И что такое "тучные пастбища"? -- с пылающими щеками допытывался он перед сном у ошеломленной тети Анни-Розы.

-- Помолись -- и марш в постель, -- отвечала она, и ни тогда, ни после не видел он от нее иной помощи в новом и упоительном занятии, имя которому чтение.

-- У тети Анни-Розы все только бог да бог, она больше и не знает ничего, -- рассудил Панч.--Мне дядя Гарри скажет.

На первой же прогулке выяснилось, что дяде Гарри тоже нечем ему помочь, но он хотя бы не мешал Панчу рассказывать и даже присел на скамейку, чтобы спокойно послушать про грифа. Другие прогулки сопровождались другими историями, ибо Панч все смелей совершал вылазки в область неизведанного, благо в доме обнаружились залежи старых, никогда и никем не читанных книг -от Фрэнка Фарли частями с продолжением, от ранних, неподписанных стихотворений Теннисона в "Журнале Шарпа", до ярких, разноцветных, восхитительно непонятных каталогов Выставки 1862 года и разрозненных страниц "Гулливера".

Едва научась цеплять одну загогулину за другую, Панч написал в Бомбей, требуя, чтобы с первой же почтой ему выслали "все книги, какие только есть". Столь скромный заказ оказался папе не по плечу, и он прислал сказки братьев Гримм и еще томик Ганса Андерсена. Этого оказалось довольно. Отныне Панч мог во мгновение ока перенестись в такое царство, куда нет доступа тете Анни-Розе с ее Господином Богом и Гарри, который только и знает, чю дразнится, и Джуди, когорая вечно пристает, чтобы с ней поиграли. Лишь бы его оставили в покое.

-- Не трогай меня, я читаю, -- огрызался Панч -- Иди играй на кухне. Тебя-то пускают туда.

У Джуди резались настоящие зубы, и она нигде не находила себе места Она пошла жаловаться, и на Панча обрушилась тетя Анни-Роза.

-- Я же читал,-- обьяснил он.--Читал книжку. Если мне хочется!

-- Выхваляться тебе хочется, больше ничего,-- сказала тетя Анни-Роза. Но это мы еще посмотрим. Чтобы сию минуту шел играть с Джуди и все неделю не смей мне открывать книжку.

Не так-то весело играть с человеком, когда он весь кипит от возмущения, и Джуди убедилась в этом. Кроме всего прочего, в постигшей Панча каре угадывалось мелочное злорадство, труднодоступное его пониманию.

-- Мне что-то нравится делать, сказал Панч. А она узнала и не дает. Не плачь, Джу, ты не виновата, ну не плачь, прошу тебя, а то она скажет, что это из-за меня.

Чтобы не подводить его снова, Джу вытерла слезы, и они пошли играть в детскую, комнатенку в полуподвале, куда их, как правило, отсылали днем, после обеда, когда тетя Анни-Роза ложилась соснуть, хлебнув перед тем -- для пищеварения -- вина или чего-то из бутылки, которая хранилась в погребце. Если заснуть не удавалось, она наведывалась в детскую удостовериться, действительно ли дети играют, как им надлежит. Но даже кубики, серсо, кегли и кукольная посуда в конце концов надоедают, особенно когда стоит лишь открыть книгу, и тотчас попадаешь в волшебную страну, а потому сплошь да рядом оказывалось, что Панч либо читает Джуди вслух, либо рассказывает нескончаемые сказки. Такое считалось прегрешением в глазах закона, и Джуди немедленно уволакивали прочь, а Панча оставляли в одиночестве с приказанием играть, "и смотри, чтобы мне слышно было, что ты играешь".

От него требовалось, иными словами, производить шум, как при игре, и унылое то было времяпрепровождение. В конце концов, проявив чудеса изобретательности, он приноровился подкладывать под три ножки стола по кубику, так чтобы четвертая не доставала до полу. Теперь можно было одной рукой со стуком раскачивать стол, а другой держать книгу. Так он и делал вплоть до того злополучного дня, когда тетя Анни-Роза застигла его врасплох на месте преступления и объявила, что он "занимается обманом".

-- Ну а если ты дорос до такого,-- сказала она -- после обеда она всегда была в особенно скверном расположении духа, значит ты дорос и до того, чтобы тебя выдрать.