МбурувичА - [8]

— Право — это прямо, — объяснил юноша. — Сербский язык похож на наш, но требует обязательного изучения.

Орлову и Звонарёву, как и всем русским беженцам, назначили месячное пособие в 800 динаров и выдали продукты питания на первое время.

Снимать частную квартиру в Белграде было безумно дорого. Павел и Андрей решили арендовать пустующую дачу без мебели в Топчидере, столичном пригороде. Им, также, у Сербского Красного Креста удалось получить две кровати с пружинными сетками и тюфяками. Обзавелись Орлов и Звонарёв и печкой, сделанной из старой железной бочки.

Павел пошёл в ближайшую бакалейную лавку за спичками.

— Спички! — вежливым тоном произнёс он.

Хозяин, не понимая, уставился на него.

— Серныки! — вспомнил Орлов слово, неоднократно слышанное им на Кубани, и изобразил руками, что он хотел купить.

— А, машина! — догадался хозяин и протянул Павлу коробку спичек.

Многие русские, приехавшие в Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев, были уверены, что их беженство не будет продолжаться долго.

— Не пройдёт и года, самое большое — двух, и большевики будут свергнуты! — убеждали они сами себя.

Поэтому те из них, кто имел денежные сбережения, даже и не помышляли искать работу.

У Орлова же не было ни гроша. Существовать на маленькое пособие в 800 динаров для него было очень унизительным. Он чувствовал себя ущербным, получая эти незаработанные деньги.

— Я, что инвалид, без рук и без ног? Надо работать, чтобы чувствовать себя достойно. — Говорил Павел.

Звонарёв тоже мечтал о работе. Андрею повезло в первый же день её поисков. Звонарёва взяли в пекарню, где ему, кроме скромной зарплаты, предложили получать продукты питания: муку, сахар, молоко, масло.

Павлу пришлось много походить, чтобы его приняли в мебельную мастерскую. Это произошло после целой недели упорных поисков.

Хозяин, высокий худой мужчина лет пятидесяти, встретил Орлова на пороге своей мастерской. Не приглашая зайти, он спросил по-русски:

— Здорово, братушка! Чего ищешь?

— Добрый день. Работу.

— Так ты, братушка, офицер! Я по твоей выправке вижу. Чины, наверное, большие имел? Белая кость! Так, кажется, у вас, русских, говорят?

— Говорят, — согласился Павел.

— А что, в России офицер может работать, как обыкновенный мужик?

— А что, белая кость не в состоянии работать? — в свою очередь спросил Орлов.

— А что ты умеешь делать? Или подмастерьем хочешь начать?

— Умею кое-что.

— Покажи! — хозяин сделал широкий жест рукой, приглашая Павла пройти.

Орлов вошёл в просторную мастерскую, где работали человек шесть. Его взгляд сразу упал на пустовавший токарный станок. Павел подошёл к нему. Рядом, на полке, лежала выточенная ножка для стула и заготовка для второй, точно такой же.

— Можно? — спросил Орлов, указав подбородком на заготовку.

— Давай, братушка!

Павел, не торопясь, обстоятельно принялся за работу.

Хозяин стоял за его спиной и с любопытством смотрел, как ловко и мастерски управлялся Орлов.

— Добре, добре, братушка! — остановил он Павла минут через пятнадцать.

— 2500 динаров в месяц. Для начала. Потом посмотрим. Работать с 8 утра до 6 вечера, — выпалил хозяин.

— Согласен! — радостно согласился Орлов.

Хозяин, протянув Павлу свою руку, представился:

— Марко.

Так началась жизнь Орлова в Белграде. Шесть дней в неделю он работал, а субботними вечерами встречался с однополчанами и друзьями в каком-нибудь дешёвом ресторане — кафане. Там они пили терпкое красное вино и разговаривали о жизни. Но все беседы, как обычно, сводились к одной теме: как устранить советскую власть в России. Каждый присутствующий выдвигал свой план. Затем он всеми бурно обсуждался. Потом начинали спорить: долго ли ещё продержатся большевики в Кремле.

Так проходили месяцы и годы. В 1925 году женился Звонарёв и съехал с дачи, где они жили с Павлом. Орлов, тоже, решил перебраться ближе к работе. Он снял полуподвальную маленькую квартиру неподалёку от мебельной мастерской.

В этой стране у Павла бывали отношения с женщинами, но они не длились долго. Ведь он по-прежнему очень любил только Нину.

Орлов увлёкся резьбой по дереву. После работы, у себя дома, Павел мастерил мебель из бука или ореха и украшал её затейливым орнаментом.

Когда у него бывали гости, то они с восхищением рассматривали книжный шкаф, кухонную мебель, кровать, кресла, сделанные Павлом.

Орлов очень скучал по матери и сестре. Ольга родила двух дочерей. Она и Анна Максимовна в своих письмах настойчиво приглашали Павла переехать во Францию, в Ниццу, и жить с ними или хотя бы неподалёку.

— Павлуша, я не видела тебя уже 14 лет, — писала мама. — Ты даже не можешь себе представить, как я по тебе скучаю. Приезжай, сынок! Мы должны жить или вместе, или рядом! Виктор тебе поможет найти хорошую работу. У него здесь имеются большие возможности. Сердце моё разрывается, когда думаю о тебе, Павлуша! Приезжай!

Сестра в своих, особенно последних письмах, также, настаивала на его переезд к ним.

— У Виктора для тебя очень хорошее и перспективное предложение по поводу твоего будущего. Он говорит, что оно тебе понравится. Павлик, Виктор просит, чтобы ты, как можно скорее, решался приехать к нам. Он говорит, что ты можешь упустить огромные возможности. Да и племянницы очень хотят познакомиться со своим дядей.