Мазепа - [77]
Это сообщение наводит на серьезные размышления. Вряд ли можно предполагать, что Орлик, глубоко верующий человек, стал бы лгать своему духовному отцу в своей, по сути, исповеди. Кроме того, Яворский, будучи в 1721 году, когда писалось письмо, местоблюстителем Патриаршего престола и близким к императору человеком, мог легко проверить такие заявления. Из этого можно сделать вывод, что, когда Дольская вела первые переговоры с Мазепой, она действительно говорила только о возможности союза Петра с Лещинским. Если бы у гетмана к весне 1706 года имелось какое-нибудь соглашение со шведской партией против Петра, он наверняка нашел бы способ через того же Вишневецкого (сына Дольской) спасти своего верного полковника Мировича и вообще уклонить свои войска от кровавых столкновений со шведами. Поэтому позволю себе высказать предположение, что весной 1706 года Мазепа не только «не был склонен к измене царю», как безосновательно писал Костомаров, но и, наоборот, рассматривался Карлом как опасный противник, с которым нужно было жестко бороться.
В конце мая Иван Степанович наконец вернулся домой, как он писал Петру, «после годовой вашего царского величества службы, еле живой от многих трудов, волнений, печали и от приключившейся болезни»[537].
Перспективы и надежды были смутные. Единственным отрадным событием мог стать планировавшийся приезд в Украину Петра. Царь должен был впервые прибыть в Гетманщину, в частности — в Киев, и к этому заранее готовились. Мазепа, безусловно, связывал с этим визитом большие надежды и возможность на месте обсудить животрепещущие вопросы.
Настроение гетмана в этот период — нервное, раздраженное и крайне настороженное — ярко характеризует следующий эпизод, известный из описания Орлика. Находясь уже в Киеве, Мазепа получил шифрованное письмо от княгини Дольской. Орлик перевел его в спальне гетмана и сразу же прочитал. Княгиня от имени Станислава Лещинского предлагала Мазепе начинать «дело намеренное», обещала скорое прибытие из Волыни шведского корпуса и исполнение всех желаний Ивана Степановича, какие он только выдвинет. На это она обещала прислать подтверждение Лещинского и гарантию Карла. Гетман слушал это послание «с великим гневом», затем, разъяренный, вскочил с постели и принялся кричать: «…проклятая баба обезумела!» Мазепа в гневе повторял, что сперва Дольская предлагала уговорить Петра принять под свое покровительство Лещинского, а «теперь иное пишет». «Беснуется эта баба, хочет меня, ношеную и искусную птицу, обмануть. Беда была бы крайняя, если бы я позволил хоть одной бабе прельститься». Весьма характерны и следующие слова, которые, если верить Орлику, в гневе сказал Мазепа, — что Лещинский «сам не надежен своего королевства», то есть его положение очень шаткое, что Речь Посполитая раздвоена — так какой может быть фундамент для предложений Дольской? Исходя из этого, можно предположить, что летом 1706 года в глубине души Мазепа уже искал выход из складывавшейся ситуации, но в перспективы союза с Лещинским пока не верил. Неудивительно, что Мазепа сжег на глазах Орлика письмо Дольской и велел ему написать ответ с требованием прекратить эту корреспонденцию, которая «меня может погубить»[538].
Как чаще всего и бывает, большие надежды обернулись новыми крупными разочарованиями. Древняя столица не произвела на Петра особого впечатления. Возможно, он уже заранее был настроен Меншиковым, который писал, что и защищать город нет смысла — «там только одна соборная церковь да монастырь»[539].
Самая знаменитая сцена, описанная Орликом, произошла во время приема, который дал в Киеве Мазепа в честь приезда царя. На этом обеде Меншиков, «будучи маленко шумен и силен», взял гетмана под руку, сел с ним на лавку и громким шепотом, так, что стоявшие рядом старшины могли слышать, сказал ему на ухо: «Гетман Иван Степанович, пора ныне приниматься за этих врагов». Мазепа, рукой остановив тактично удалявшихся старшин, нарочно громко ответил на ухо Меншикову: «Не пора». Тот упорствовал: «Не может быть лучшего времени, как теперь, когда здесь сам царское величество с главной своей армией». Мазепа возражал: «Опасно будет, не закончив одной войны с неприятелем, начинать другую внутреннюю». А Меншиков свое: «Их ли, врагов, опасаться и щадить? Какая от них польза царскому величеству? Ты сам верен царскому величеству. Но тебе надо доказательство этой верности показать и память о себе в вечные времена оставить, чтобы и впредь будущие государи знали и имя твое благословляли, что один был такой верный гетман Иван Степанович Мазепа, который такую пользу государству Российскому принес»[540].
Разговор этот прервал Петр, который собрался уходить. Мазепа проводил царя и вернулся к старшине, спрашивая, все ли они слышали, что светлейший князь говорил. И добавил: «Всегда мне эту песенку поют, и на Москве, и на любом другом месте. Не допусти им только, Боже, исполнить то, что думают». Орлик писал, что «эти слова поразили страхом слыхавших их».
Начался ропот среди полковников. Они собирались, совещались, негодовали на тяжелые и долгие походы, разорявшие казаков, в которые их отправляли по царскому указу. А за все потери и трудности не только нет к ним милости, но и наоборот — «ругают нас, и унижают, и бездельниками называют, и верную нашу службу и в полушку не ставят, а теперь и о погибели нашей промышляют»
В книге представлены одиннадцать биографий гетманов, являвшихся военными и политическими лидерами Украины XVII – XVIII вв. Знакомясь с их судьбой, российский читатель сможет открыть для себя малоизвестные и забытые страницы украинской истории. Слава и трагедия, мужество и вероломство, выдающийся талант и покровительство фортуны удивительным образом смешались в жизни этих людей. Они были очень разными, и каждому из них довелось оставить свой след в истории Украинского гетманства. Однако, вспоминая о них, мы лучше понимаем то сложное, противоречивое, но героическое время, окутанное ореолом романтики.
Встречи с произведениями подлинного искусства никогда не бывают скоропроходящими: все, что написано настоящим художником, приковывает наше воображение, мы удивляемся широте познаний писателя, глубине его понимания жизни.П. И. Мельников-Печерский принадлежит к числу таких писателей. В главных его произведениях господствует своеобразный тон простодушной непосредственности, заставляющий читателя самого догадываться о том, что же он хотел сказать, заставляющий думать и переживать.Мельников П. И. (Андрей Печерский)Полное собранiе сочинений.
Воспоминания участника обороны Зимнего дворца от большевиков во время октябрьского переворота 1917 г.
Михаил Александрович Бакунин — одна из самых сложных и противоречивых фигур русского и европейского революционного движения…В книге представлены иллюстрации.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.