Мазарини - [91]
Фейе цитирует письма (на них неоднократно ссылались) аббатиссы из монастыря Пор-Рояль, матери Анжелики Арно, описывавшей невзгоды в Иль-де-Франс: «Никто больше не пашет поля, нет лошадей, все украдено. […] Мы не сможем посылать вам хлеб, у нас его не будет. […] Крестьяне доведены до того, что спят в лесу, и счастливы, что можно там спрятаться и избежать печальной участи быть убитым (солдатами). Если бы у них еще было хлеба вдоволь (январь 1649 года)!» В ее же письмах находим фразу из Священного Писания: «Великие и сильные и наказаны будут сильно», потому что они отвечают за все… А сильные только и делали, что воевали, как было принято в те времена, — с пытками, грабежами, насилием и поджогами. Мы совершали вещи и похуже, но речь сейчас не об этом.
Злоупотребления, почти всегда приписываемые армиям, с самой трогательной чувствительностью разоблачаются замечательными милосердными дамами, связанными одновременно с янсенизмом и с Обществом Святых Даров. В период с 1650 по 1655 год в коротких брошюрках описываются невзгоды северных и восточных провинций, Пикардии и главным образом Шампани, долины Луары. Авторы побуждали людей жертвовать на благотворительные нужды, организуя «народные супы», чьи рецепты раздавались тысячами. Фейе выбирает из свидетельств эпохи сотни печальных примеров, живописующих невзгоды тех времен.
Вероятно, здравомыслящие умы, никогда не считавшие XVII век блестящим, скажут, что все подобные печальные описания имели одну цель — пробудить к жизни сильный благотворительный дух. Фейе был первопроходцем демографических исследований. Он приводит результаты подсчета, произведенного по приходским книгам записей, в том числе для Вердена-сюр-ле-Ду и Лимура. В первом городе каждый год хоронили от 60 до 80 человек; в 1650 году умерло 120 человек, в 1652 — 234. В Лимуре (департамент Эссонн), где обычно смерть не уносила больше 20 человек в год, в 1650 году она унесла 43 человека, а в 1652 — 101. Автор отмечает, что одновременно число крестин уменьшились примерно наполовину: так, в Вердене в 1652 году их число снизилось с обычных 80 до 37, а зарегистрированных смертей, как упоминалось выше, было в этот год 234. Фейе открыл то, что много лет спустя назовут «демографическим кризисом старого типа». Но почему мы говорим о 1650 и 1652 годах? Были ли солдаты главными виновниками смертей, даже если принять во внимание, что они были разносчиками эпидемий и забирали у жителей урожай, уводили скот, ломали орудия труда и уничтожали деревья? В Лимуре, вероятно, да; в Вердене все было не столь однозначно.
Через 60 лет после Фейе один талантливый бургундец, поэт, романист и историк (счастливое сочетание!) пошел гораздо дальше. Он изучил население Дижона и окрестностей и написал изящную и короткую диссертацию, переизданную в 1955 году: «Население города Дижона и его окрестностей в XVII веке». Этот талантливый бургундец Гастон Рупнель проанализировал с экономической и социальной точки зрения периоды длительного упадка и медленного восстановления и подчеркнул равную с военными опустошениями и эпидемиями роль голода и прибыли, извлекавшейся из нищеты крестьян хитрыми и жадными парламентариями, чиновниками и буржуа Дижона.
Взяв за отправную точку «голод», спровоцированный дороговизной основного продукта — зерна, главного в рационе бедняков, исследователь с большой точностью вычисляет апогеи бедственных лет: 1648—1652 годы, где худший год — 1652 (позже это будут 1661—1662 годы), изучает, как цены влияли на жизнь людей (эта проблема занимала историков в 50-е годы нашего столетия, но позже была забыта). Второй, возможно, еще более весомой, заслугой ученого была попытка разобраться в механизме обогащения крупной буржуазии, использовавший старый как мир способ, о чем некоторые историки стыдливо умалчивают. Все очень просто: в долг главам семей или деревенской общине давалось зерно, лес, деньги, с тем чтобы они не лишились места под солнцем. Трудности никуда не исчезали, проценты (с ними приходилось мириться, хоть они и начислялись не по закону, но эффективно: 5% годовых для благоразумных) росли из года в год, и должник не мог вернуть долг. Кредитор, действовавший по принципу ипотеки, покрывал свои расходы, задешево присваивая добро должника, который порой становился фермером на собственной земле. Так перешли к дижонским парламентариям высокого ранга (среди них было и семейство Боссюэ) прекрасные леса общины, земли в долине, виноградники на склонах и пахотные земли, где сеяли пшеницу. И это в середине века? Экспроприация — осмелился определить Рупнель, и он едва ли преувеличивал.
Другие историки «пахали те же борозды, углубляя или расширяя их», и это необходимо признать. В Лотарингии Ги Кабурден измерил всю глубину экономической катастрофы XVII века: многие деревни потеряли две трети жителей и даже в конце XVIII века прежний уровень еще не был восстановлен. Катастрофа началась еще до прихода Мазарини к власти, в эпоху опустошений и разора Тридцатилетней войны. Ги Кабурден лучше других изучил безжалостную систему обогащения буржуа (на примере города Туля) за счет бедняков, измотанных кризисами и вынужденных залезать в долги, чтобы выжить. Тот же безжалостный механизм экспроприации имущества должников был характерен для Иль-де-Франс. Ее исследовал й описал Жан Жаккар, что кладет конец всяким спорам о ситуации в Северной Франции, куда входит и Парижский регион.
Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
Книга посвящена деятельности императора Николая II в канун и в ходе событий Февральской революции 1917 г. На конкретных примерах дан анализ состояния политической системы Российской империи и русской армии перед Февралем, показан процесс созревания предпосылок переворота, прослеживается реакция царя на захват власти оппозиционными и революционными силами, подробно рассмотрены обстоятельства отречения Николая II от престола и крушения монархической государственности в России.Книга предназначена для специалистов и всех интересующихся политической историей России.
К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.
В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.