Майя - [28]

Как мы в путь отправились, меня просто распирало от гордости. Отец меня снарядил как полагается, даже нож дал и научил, как с клинком обращаться, ведь в пути всякое может приключиться. Я изо всех сил старалась никому обузой не быть, свою поклажу сама несла и шла с отцом за руку, со всеми наравне. Поначалу было легко, ведь чем дольше идешь, тем лучше получается. Иногда Зай меня к себе на плечи усаживал, но не часто, хотя я его не просила. Я стряпала, одежду штопала, ловила ящериц и саранчу – в пустыне всё едят, понимаешь? Шли мы ночами – днем нельзя, потому что жарко. Зай первым сообразил, как по звездам путь прокладывать, так мы и шли, по звездам, иначе бы заплутали и сгинули. Путь наш лежал на восток. Как звезда всходила, мы к ней шли, а чуть погодя – к другой звезде, которая на месте прежней загоралась. Главное было со звезды глаз не спускать, чтобы не заблудиться. А как заря занималась, Зай нас останавливал, мы лагерь разбивали, костер разводили из пустынной колючки, еду готовили, когда было из чего. Потом искали, где бы от зноя укрыться. Иногда находили пещеру или овражек – тибас по-нашему, – но чаще мочились на шкуры, заворачивались в них и зарывались в песок, чтобы тело жар не иссушил.

А еще Зай умел воду находить. В пустыне нет ни ручьев, ни родников, изредка встречается колодец или озерцо, рядом с ними колючки растут, и птицы туда прилетают. Но чаще вода под землей собирается лужицей или просто жидкой грязью. Чтобы ее найти, надо следить за насекомыми, но лучше – с лозой искать, это волшба такая, не знаю, как и объяснить. Берешь в руки прутик с рогулькой на конце, он тебе показывает, где вода. Иногда приходилось грязь сосать, но я ни разу не жаловалась.

За ночь мы три лиги проходили. Песок мягкий, сыпучий, идти по нему трудно, ноги вязнут. Зай отсчитывал дни зарубками на палочке. Пустыню мы перешли за пятьдесят пять дней, быстрее, чем прежде, потому что отец приспособился и путь знал, вел нас от одного места к другому. И не давал унывать. Я всегда верила, что отец нас не погубит, от смерти спасет, не сомневалась, что он нас переведет через Говиг, хотя страшно было до жути, когда барабаны били.

– Барабаны? – переспросила Майя.

– В пустыне всякое мнится: и слышится, и видится. Я от страха окаменела, когда барабаны услыхала – и не ночью, а белым днем. Злые силы путникам угрожают, не хотят, чтобы Говиг пересекали. Нас Канза-Мерада спасла. Я однажды видела, как она шествует по пустыне в огромном песчаном смерче, выше, чем Красная башня в Теджеке. Ужасное зрелище. Хорошо, что богиня лицо отвратила, иначе бы мы все умерли. Так Зай объяснил.

Ну, пересекли мы Говиг. Только осталось нас не пятеро, а четверо: один из охранников помер от укуса – к нему в одеяло крептур забрался, а M’Тесу одеяло не встряхнул, забыл. От края пустыни до Хёрл-Белишбы лиг семь. В Хёрле у Зая были знакомцы, они ему и прежде помогали. Мы у них пожили, набрались сил, переоделись в местную одежду, не в новую, конечно, но и не в лохмотья, чтобы не так сильно выделяться. За помощь Зай пообещал на обратном пути расплатиться бекланской монетой. Слово его было крепкое, ему доверяли.

А уж оттуда мы в Беклу отправились. От Хёрл-Белишбы до Беклы шесть дней пути. На полдороге надо перейти через Жерген по островному мосту, что называют Ренда-Нарбой. В том месте Жерген шириной всего триста локтей.

Только когда мы в Беклу пришли, оказалось, что в городе волнение и суматоха. Война началась, у власти – непонятно кто, везде беспорядки. Восстание Леопардов случилось, то самое, когда Дераккон престол захватил с помощью Форниды, Кембри и остальных. Вот мы в самую неразбериху и угодили. Зай отправился прямиком в особняк Сенда-на-Сэя, но барон уехал на восток, в Тонильду. Его дворецкий отвел нам комнаты в доме прислуги, велел дожидаться, пока все не успокоится, а там и Сенда-на-Сэй вернется. Только напрасно мы надеялись, что вскоре все устроится…

С виду в городе было спокойно, убивали все больше украдкой. Никто не знал, кто жив, кто погиб, а уж кто всем заправляет – и подавно неизвестно было. Зай говорил, что в смутные времена купцам нелегко, а потому надо затаиться и выжидать, чем все закончится.

Больше всего Леопардам хотелось избавиться от Сенда-на-Сэя и его сторонников. Владычица – ее называли благой владычицей, наместницей Аэрты – им не мешала, с ней легко было справиться. Но все это я узнала много позже, а тогда ощущала только страх, окутавший город. Знаешь, зачастую дети лучше взрослых понимают, что происходит.

– Да, – вздохнула Майя.

– Так вот, зловещий вихрь восстания разрушил крестьянские хозяйства, лишил страну мира и покоя, смел с престола законных правителей Беклы, а нас поверг в пучину несчастья. Погоди, сейчас я тебе все расскажу.

Однажды жарким днем я сидела у окна в столовой, в крыле для прислуги, и глядела сквозь затворенные решетчатые ставни на купавшихся в пыли воробьев. Надо было одежду штопать, но от зноя меня разморило. Внезапно двойные двери распахнулись и в столовую вошла женщина. Спросонок я решила, что это богиня спустилась с небес в солнечном сиянии. Понимаешь, у нее была грива ярко-рыжих волос, и они пламенели, рассыпавшись по белоснежным плечам, что отливали перламутром. Незнакомке было лет двадцать шесть. Свободное бледно-зеленое одеяние, расшитое золотыми нитями, скреплял золотой пояс на талии; на запястьях блестели золотые браслеты; сквозь невесомую, полупрозрачную ткань просвечивало тело. Сопровождали красавицу четыре или пять девушек – одна несла веер, другая придерживала шлейф. Следом вошел воин с мечом у пояса. Я застыла у окна, изумленно разглядывая процессию, но на меня никто не обратил внимания.