Майская гроза - [37]

Гитлер удовлетворeнно кивнул, сообщeнные главой Абвера сведения совпадали с тем, что уже было ему известно.

- Как бы мы не секретничали, но апрель станет конечным месяцем, когда произойдeт неизбежная утечка информации. - Напомнил Йодль. - Русские наверняка уже всe знают. Или узнают в ближайшее время.

- Если они знают, то почему держат свои армии на расстоянии триста, а то и четыреста километров от границы? - Высказал свои сомнения Паулюс. - Склады снабжения и аэродромы Красной Армии выдвинуты к самой границе, что позволит нам сразу же уничтожить или захватить их.

- Паулюс более объективен, - поддержал его Гитлер.

- Благодарю, мой фюрер, но это не моя заслуга, а Абвера. - Паулюс сделал лeгкий полупоклон в сторону адмирала Канариса. Тот благодарно кивнул.

- Если большевикам известен точный срок нападения, то они могут и не торопиться с приготовлениями! - Продолжал ворчать Йодль.

- Гальдер, а что с Львовским и Белостокским выступами, убрал Сталин свои армии или нет? - Поинтересовался Гитлер.

- Нет, мой фюрер, - откликнулся тот, - все войска в этих выступах остаются на месте.

- Вот вам Йодль, ещe одно доказательство. Как ни бездарны большевистские маршалы, но даже в Кремле должны понимать, что эти армии сидят в громадных мышеловках, которые нам остаeтся только захлопнуть. - Торжествующе подвел Гитлер итог дискуссии.

- Мой фюрер, - продолжил Гальдер, - сегодня мне передали послание русского военного атташе.

- О чeм?

- Он сообщает, что на середину мая русские намечают большие манeвры в восточной Белоруссии с участием войск Западного и Киевского округов. Приглашают на них высшее руководство вермахта.

- Ну вот! - Торжествующе воскликнул Гитлер. - Каких доказательств вам ещe нужно, Йодль. Мой кремлeвский коллега Сталин делает всe возможное, чтобы облегчить нам задачу. Когда мы посадим его в клетку в Берлинском зоопарке, я лично повешу ему на шею Железный крест, который он заслужил этим решением.

Генералы заулыбались, фюрер любил проявить чувство юмора. И хотя не всем нравились его остроты, полагалось реагировать на них адекватно. Насладившись произведeнным впечатлением, Гитлер продолжил:

- Ну что же господа, пора подвести итоги нашего совещания. В ближайшие дни нужно произвести подготовку наших войск к вторжению в Югославию. Датой нападения определить шестое апреля. Одновременно произвести все намеченные мероприятия по вторжению в Грецию. Африканскому корпусу генерала Роммеля наступать в направлении на Каир. На востоке продолжать все приготовления к вторжению в Россию. Дату начала войны против русских оставляем прежней. Кейтель, оформите это решение в виде приказа и принесите мне на подпись. Совещание закончено.

Гитлер повернулся и поспешил к выходу. Вслед нему потянулись генералы.

28 апреля 1941 года Западнее Луцка

Виктор вышел на порог штаба, осмотрелся по сторонам. Весна окончательно вступила в свои права. Заливались в ветвях птицы, перелетали с места на место, радуясь теплу и солнечному свету. Виктор полной грудью втянул воздух. Терпко пахло первыми клейкими листочками, молодой травой, стремительно пробивающейся к солнечному свету, невзрачными весенними цветами. Полюбовавшись окрестностями он спустился вниз. С трудом нашeл предназначенную ему машину. Шофeр явно не новой эмки приветствовал его оттопыренным задом, торчащим из-под капота. Судя по виду машины, это было его основным занятием. Виктор закурил и стал ждать. Наконец шофeр выбрался из внутренностей своего "железного коня" и увидел его. На вопросительный взгляд сержанта, стали видны петлицы, Виктор только кивнул ему и забросил свои вещи на заднее сиденье.

- Я ваш новый начальник особого отдела капитан Зайцев, - сказал сержанту Виктор.

- Сержант Пащенко, водитель особого отдела, - отрапортовал тот.

- Ехать можем? - спросил Виктор.

- Так точно, товарищ капитан. - Ответил шофeр и кинулся закрывать капот.

Вскоре машина выехала из ворот, повернула налево и неторопливо покатилась на запад. Виктор прибыл к новому месту службы, к четвeртому за девять месяцев. Тот памятный вызов к наркому перевернул всю его жизнь. После эффектного ареста, с отрыванием орденов и петлиц, его три недели продержали в камере внутренней тюрьмы Лубянки. За это время он ознакомился с большим количеством различной документации, которую ему привозили из архивов и библиотек. Виктор старательно изучал историю мирового сионизма, пытаясь понять логику действий будущего противника. Читать приходилось всe. Отчeты царской контрразведки, донесения политической жандармерии, труды революционеров еврейского происхождения, и даже переписку Троцкого, неизвестно как сохранeнную в архиве НКВД. Пришлось ему ознакомиться и с протоколами съездов "сионских мудрецов". И хотя объявили их по всему миру фальшивками, производили они впечатление самого настоящего документа. Курировавший его подготовку майор на вопрос Виктора о подлинности этих протоколов ответил коротко - "фальшивок не держим".

К концу июня Виктор уже ясно представлял, откуда ему нужно начинать своe расследование и попросил доложить об этом Берии. Нарком выслушал его доводы и велел готовить нужные документы. Так Виктор оказался в том сонном белорусском городишке, в котором зацепил цепочку, протянувшуюся через половину страны. Берия был им доволен, не проходило и пары месяцев на новом месте, как Виктору удавалось выявить всех фигурантов своего расследования. После этого появлялись чистильщики и подметали всю резидентуру, не глядя на чины, звания и национальности. А тихий незаметный капитан, активно злоупотребляющий спиртным, вскоре переводился на другое место службы. И каждый раз с трудом избегал разжалования за то, что не справлялся со своими обязанностями. Все его непосредственные начальники, если не заводили на него дело, то активно старались избавиться от никчемного алкоголика, который каждый день заявлялся на службу с похмелья. Ну а после скандала в ресторане, который Виктор всегда устраивал под занавес своего расследования, его к облегчению начальства переводили куда-то в другое место.