Майская Гроза 3 - [19]

— Разве я говорил что-нибудь об исключительности евреев? — Вскинулся генерал Крейзер.

— Говорить совсем не обязательно. Достаточно так думать. — Подал голос полковник Зенкович. — Ты, товарищ генерал, можешь пытаться обмануть их. — Полковник показал пальцем в сторону генерала Зайцева и подполковника Гладышева. — Но я тоже «жидовского племени», и прекрасно понимаю, что ты думаешь на самом деле и что, из представленного тебе, пытаешься скрыть.

— Ничего я не пытаюсь скрыть. — Генерал опустился на свой стул. — Просто не верю тому, что вы тут мне наплели.

— А вот это ты, генерал, зря. — Виктор опять взял инициативу в свои руки. — Конечно, твои соратники за границей попытаются объяснить всe, что мы сотворим с твоей группой, как фальсификацию, но ты-то прекрасно знаешь, что это не так.

— Товарищ генерал, может быть, Троцкий со своими соратниками в чeм-то и виноват, но я тут ни причeм. — Устало продолжил генерал Крейзер, уже прикидывая себе, судя по всему, тот район Чукотки, где ему придeтся провести последние дни своей жизни до неминуемой смерти от непосильного труда или случайной пули при попытке побега. — Я никакого заговора не готовил, и никакие территории от Советского Союза отторгать не пытался.

— Ты, Яков Григорьевич, опять пытаешься обвинить нас в том, что мы тебя собираемся засудить. — Вмешался полковник Зенкович. — А, ведь, наша комиссия пытается тебя спасти. И не только тебя, но и всех военнослужащих вашего корпуса.

Генерал Крейзер попытался скептически скривиться.

— А вот это ты, господин генерал, зря. — Сказал Виктор, которому начал надоедать этот балаган, повернулся к полковнику Зенковичу и подвeл итог этому разговору. — Семeн Наумыч, расскажи ему всe, что удалось добыть твоей агентуре.

Полковник Зенкович вынул из своего портфеля самую главную папку, которую они договорились поберечь именно на этот, крайний, случай, окинул отрешeнным взглядом командование Корпуса самообороны Израиля и начал читать содержимое документов, спрятанных в этой папке.

— Операция «Восточный дервиш»… — Полковник Зенкович начал читать перевод одного из самых секретных документов их отдела, полученных от английской резидентуры за последний месяц.

Виктор пытался уловить изменения эмоций на лицах сидящих напротив него генералов Еврейского корпуса, пропуская содержимое доклада мимо ушей. Он его знал чуть ли не наизусть. С того самого момента, как шифровальщик отдела притащил данный листок бумаги в его кабинет.

В общем-то всe там было, как и предполагали аналитики его отдела. Сами англичане в драку, естественно, ввязываться не желали, усердно подталкивая всяких идиотов, которым «национальное величие» заменяло остатки пропитых в английских пабах мозгов. Конечно, эти людишки сами собой ничего не представляли, но «на родине» у них были весьма влиятельные родственники, которым финансовое состояние не позволяло покинуть «горячо любимый фатерлянд».

То есть, выражаясь нормальным языком, эти ублюдки готовы были продать свою страну кому угодно, лишь бы им обеспечили тeплую кровать, конечно не в одиночестве, и сытную жратву где-нибудь подальше от страны, за которую они так старательно проливали «крокодиловые слeзы» и самую натуральную желчь.

— Пятый этап операции предусматривает высадку на южном побережье Крыма десанта из двух турецких дивизий, поддержанных тремя крейсерами турецкого флота и остальными вспомогательными кораблями. — Продолжал Семeн Наумыч, игнорируя всякие попытки возмутится со стороны командира Еврейского корпуса самообороны Израиля. — Шестой этап операции означает восстание местного мусульманского населения, которое должны быть предупреждено «Штабом освобождения Крыма».

Пока генерал Крейзер с некоторым удивлением воспринимал перечисляемые ему пункты обвинения, то есть англо-сионистко-турецкого заговора, Виктор же пытался оценить реакцию на все эти новости начальника штаба Еврейского корпуса генерала Хацкилевича.

Михаил Григорьевич то кивал головой, получая подтверждение своих мыслей и предположений, то делал «удивлeнные глаза», когда к нему попадали сообщения, не предусмотренные «Уставом Внутренней службы», то замолкал на долгое время, когда проблема не имела решений, по мнению аналитического отдела НКГБ, и тем более штаба корпуса Самообороны Израиля.

— Седьмой пункт операции, использование местных ресурсов. — Полковник Зенкович добивал своего противника. — «Восстание» местных евреев, после соответствующего сигнала из центра. — Полковник окинул взглядом командира еврейского корпуса и его заместителя и улыбнулся. — Прошу простить, но соответствующую кодировку сигнала нам получить так и не удалось. — Переложил очередной листок и продолжил. — Судя по всему, обстановка там настолько сложная, что в ближайшее время прогнозировать еe никто не сумеет.

— Но это же натуральная провокация! — Возмутился генерал Крейзер. — Не буду я вам верить, пока документы не предоставите.

— Конечно же провокация! — Отозвался генерал Зайцев. — Но, видишь ли, Яков Григорьевич, это не наша, а английская провокация! — Оценил смену гаммы чувств на лице генерала и продолжил. — Но это знаю я, подозревает высшее руководство, в том числе и товарищ Сталин. Но не уверены местные генералы.