Майне либе Лизхен - [7]

Ларькин отряхнул крошки на паркетный пол и открыл свою папку. Бумаг в ней было негусто, точнее, одна-единственная. «И в карман бы вошла, – неприязненно подумал Клюев, – а он с папкой ходит, пальцы гнет». Не нравился ему этот Ларькин, и все тут. А как еще, скажите на милость, порядочный и почти законопослушный гражданин может относиться к менту, который берет деньги у бандитов и продает им досье на порядочных и законопослушных граждан, вверенных его попечению? Участковый капитан Ларькин именно этим и занимался и явился в «Новую квартиру» как раз затем, чтобы Клюеву это досье передать. «Одна радость, – мрачно подумал Клюев, – что не мне пришлось платить». Еще чашку за ним мыть!

– Ну, давай, капитан, начинай, что ли, – поторопил он Ларькина. – Сам же спешил. Лен, ты записывай. Потом обсудим, что и как.

– Итак, – приступил к делу участковый, – что мы имеем… Мы имеем двухэтажный дом на улице Бажова, 148, корпус 2. Довоенная постройка, капремонта никогда не было. До прошлого года на первом этаже был зал игровых автоматов, чей – вы знаете.

– Знаем, – дружно покивали слушатели.

– Автоматы в прошлом году закрыли, так как вышел закон…

– Давай дальше, – невежливо перебил Клюев. – Ты говори то, чего мы не знаем. Что ты нам тут лекцию читаешь?

– Мне сказано – я и докладываю по порядку. А чего ты такой нервный? – удивился Ларькин и с удовольствием допил чай. Заглянул с сожалением в опустевшую кружку, но добавки ему никто не предложил. Ларькин вздохнул и продолжил: – На втором этаже четыре квартиры: трехкомнатная, двухкомнатная и две однокомнатные.

Клюев со злостью вскочил, вывел на экран компьютера все данные о доме по адресу улица Бажова, 148, корпус 2 и повернул монитор к Ларькину.

– Дима, успокойся, – сказала Ленка и повернулась к участковому. – Сколько человек прописано и сколько живет?

– Пятеро. Гражданка Воронова Елизавета Владимировна тысяча девятьсот девятнадцатого года рождения, ее внук, студент Канторович Лев Маркович – в трехкомнатной. В двухкомнатной – гражданин Мокроносов Герман Иванович, тысяча девятьсот…

– Погодите, я не поняла, – удивилась Ленка, – это сколько же ей лет, Вороновой? Я так не могу сосчитать, мне калькулятор надо.

– Вороновой – восемьдесят восемь, – на минуту задумавшись, подсчитал участковый. – Деду – семьдесят пять, что ли.

– Ого! – удивилась Ленка и многозначительно посмотрела на Клюева.

– В однокомнатной, – продолжал участковый, – гражданка Харитонова Галина Павловна, тысяча девятьсот сорок девятого года. В другой однокомнатной – гражданин Пустовалов Алексей Николаевич…

– И тоже родился на заре прошлого века? – заинтересованно спросила Ленка.

– Нет, ему тридцать восемь, – сверился со своей бумажкой Ларькин.

– Так, – подвел итог Клюев. – Две старухи, старик, студент и один мужик средних лет. Теперь давай по персоналиям.

– Воронова – пенсионерка, участница войны, – приступил к делу Ларькин. – Лев Маркович ей, по сути дела, не внук.

– Как так? – удивился Клюев.

– Он сын ее родственницы. А она жила в Москве, приехала, когда этот самый Лев родился. Я только на этом участке работать начинал. Мать уехала из страны, то ли замуж вышла, то ли еще что, короче, она здесь уже не прописана. Квартира у них большая, в свое время переделана из коммуналки, из пяти комнат сделали три. Парень учится в медицинском. Невоеннообязанный. Больше ничего сказать не могу.

– Задолженность по квартплате? – деловито уточнила Ленка.

– У этих нет. Есть у Пустовалова. Он художник… бывший. Сейчас не работает нигде и пьет.

– Это хорошо… – задумчиво протянул Клюев. – Хорошо, что пьет. А он, значит, один прописан?

– Он год назад прописался. Вроде развелся с женой. За квартиру с осени не платил. Я с ним разговаривал уже. По-моему, он немного того… с приветом. Хотя на учете не стоит.

– В чем выражается? – заинтересованно уточнил Клюев.

– Летом взял и забор вокруг помойки разрисовал – пальмы там, море, лодка. И трансформаторную будку. Там мартышки, попугай, лев, что ли. Бабочки еще.

– Понятно, – кивнул Клюев и сделал на своем листочке пометку. – Бабочки, значит, на помойке. Так. Что там за бабка с дедом?

– Харитонова тут прописалась год с лишним назад. На пенсии. Но работает… иногда.

– Почему иногда? – сразу насторожилась Ленка.

– Пьет, – как бы с неохотой пояснил участковый: Ленкин интерес ему не понравился. – Еще сын у нее есть, но…

– Что – но? – поторопил его Клюев. – Что ты тянешь кота за хвост?

– Срок он отбывает. Ему еще года два сидеть. Или три.

– Отлично, стало быть, с ним проблем не будет, если что, – задумчиво кивнул Клюев. Расклад ему начинал нравиться. – А дед что?

– Тоже одинокий. В этом доме всю жизнь живет. Работает в университете. Жена умерла несколько лет назад. Есть сын, но живет в Дубне, под Москвой. Недавно завещание хотел писать – со мной советовался. Я сказал, что если сын один, то можно и не писать, и так все ему останется. За квартиру платит аккуратно.

– Это ты правильно сказал, – похвалил Клюев, – насчет завещания. Считаем еще раз: старик, старуха, студент и два алкоголика. А что, старик-то крепкий? Чего он про завещание-то заговорил?

– Нормальный старик, – неприязненно ответил участковый. Похоже, Клюев ему тоже не нравился. – Кстати, Харитонова пьет не особенно. В смысле, не каждый день. Зато матерится, когда выпьет, – уши вянут! – неожиданно ухмыльнулся он.