Майкл Джексон (1958-2009). Жизнь короля - [103]

Еще на 1-м этаже — домашний кинотеатр с 32 красными бархатными креслами, проекторами на 16 и 32 мм и штатным киномехаником. Всегда были наготове фильмы с Фредом Астером и другими знаменитостями. Майкл проводил здесь множество часов.

Фойе вело в отделанную деревом комнату «трофеев». Стены покрывали заключенные в стекло «золотые» и «платиновые» диски Джексонов. Семейная шутка гласила, что если ЛаТойа когда-нибудь и получит «золотой» диск, то его уже некуда будет повесить. Пока такой проблемы не стояло.

Среди обложек журналов и прочих реликвий была также 6-футовая диорама «Белоснежка и семь гномов». «Однажды мне позвонил Майкл, — рассказывает Стив Ховелл, работавший видеооператором у Джексона. — Приезжай с аппаратурой. Ты ни за что не догадаешься, кто приезжает». — «Кто?» — спрашиваю я. «Белоснежка и семь гномов!»

Видео, сделанное Ховеллом в тот день, запечатлело 26-летнего Майкла, который как ребенок играет с гномами и слушает песни Белоснежки. Кажется, он переживает счастливейший день в своей жизни.

Винтовая лестница белого мрамора вела на 2-й этаж Наверху находились спальни, каждая с отдельной ванной комнатой. В большой спальне Майкла никогда не было порядка. «Я хочу, чтобы это была комната для танцев и моих книг», -сказал Майкл, следя за отделкой спальни. По свидетельству Ховелла, у него не было даже кровати. Он спал рядом с камином прямо на полу, покрытом большим бархатным ковром. Часть стены была затянута тканью, на других висели картины с изображениями Питера Пэна. На окнах -обычно закрытые деревянные жалюзи. Винтовая лестница вела из спальни наверх - на его личный балкон с уличным джакузи. Ванная комната рядом со спальней впечатляла -черный мрамор и золото.

Ховелл вспоминает о странном дополнении к убранству спальни: «Там стояло 5 женских манекенов, изображавших представительниц разных этнических групп. В человеческий рост, прекрасно наряженные, они выглядели как топ-модели в дорогой одежде. Кто-то специально сделал их для Майкла не знаю почему. Зайдя как-то, я заметил их, но сделал вид' что не обратил внимания. Он никогда не рассказывал мне' зачем они ему там нужны».

Майкл говорил, что сначала планировал одну комнату в доме отвести специально для манекенов, но передумал и решил держать своих «пластиковых друзей» в своей. Наверное кэтрин почувствовала облегчение.

«Я хотел бы оживить их, - говорил Майкл. - Я чюбчю представлять себе, как мы с ними разговариваем. Знаете что я думаю? Да, пожалуй, расскажу. Думаю, что я окружен друзьями, которых у меня никогда не было. Может быть была пара друзей. Будучи звездой, ты просто не догадаешься, кто тебе друг. Поэтому я окружаю себя людьми, которых хотел бы иметь друзьями». Окружив себя манекенами, Майкл создал в каком-то смысле, маленький совершенный мир, в котором он был богом.

Позже в углу спальни появилась детская кроватка в которой спал Баблс, шимпанзе Майкла, который и сам стал знаменитостью. Часть времени он живет с Майклом, а остальное — со своим дрессировщиком.

Спальня Майкла была отделена холлом от спальни Ла-Тойи.

«Слава богу! — сказала она в интервью. — Он производит столько шума. Когда он пытается творить, гремит музыка. Или он смотрит шоу по телевизору и всю ночь хохочет. Вечно горит свет. Майкл без конца читает книги».

Майкл любил подкладывать сестре под простыню жуков и пауков, чтобы, найдя их, она кричала и будила весь дом. Он постоянно врывался в ее спальню, где царили порядок и чистота, с дурацкими вопросами. Его всегда отличало любопытство, ему ничего не стоило зайти к любому в комнату и исследовать содержимое ящиков. Он часто совал свой нос в чужие дела и тем самым «доставал» свою семью, но очень расстраивался, если кто-то лез в его дела.

Дом Майкла, который неофициально называли «Хэйвен-херст», по имени улицы в Энсино, был идеальным убежищем от остального мира. С крыши Майкл наблюдал закат и ночные огни.

Как-то знакомый композитор заехал к нему по музыкальным делам. «Пока я ожидал его в гостиной, — рассказывает он, — у меня было странное ощущение, что Майкл наблюдает за мной. Потом пришел, мы поговорили, и — исчез. Я выглянул в сад и увидел, как он бродит среди кустов и деревьев, возится с животными. Он был как один из них».

Однажды Майкл и Джейн Фонда ехали в машине (Джейн за рулем), она пыталась выяснить, какой жанр киноискусства больше всего подходит Майклу. «Боже, Майкл, я хотела бы стать продюсером какого-нибудь фильма с тобой», — сказала Джейн. Вдруг ее озарило: «Я знаю, что это за фильм! Про Питера Пэна! Точно!»

Слезы полились из глаз Майкла. Он хотел знать — почему. Она сказала, что он и есть Питер Пэн — символ юности, радости и свободы. «Знаешь, у меня в комнате на всех стенах — картинки с Питером Пэном, — сказал Майкл, вытирая глаза. — Я полностью себя с ним отождествляю. Заблудившийся мальчик из «Никогда-Не-Бывалой-Страны». Never Never Land — страна, где сбываются мечты, страна вечного детства, «остров Где-то-там».

Да, все дети стали взрослыми, кроме одного...

12 марта 1983 г. истекал срок действия контракта, который Майкл и его братья заключили с их отцом и фирмой Weisner-DeMann. Ожидалось, что Майкл возобновит его. Однако он не спешил делать этого. «Давайте подождем, посмотрим», — говорил он, когда об этом заходила речь. У 24-летнего Майкла была суперуспешная соло-карьера, и он стал увереннее в своих решениях и не был настроен последовать примеру братьев, которые заявили, что впредь будут работать с отцом. Отныне Джозеф, Вайснер и ДеМанн должны были сотрудничать с ним без контракта.