Майк: Право на рок - [2]
- А что, - в конце концов сказал он, почесывая в бороде, - надо будет попробовать, а?
- Ну-ну, только не сейчас, - ответил я весьма покровительственным голосом. - Ваше время, господа, истекло. По расписанию я должен сидеть здесь с десяти и писать свой новый сингл. Вы уж не обессудьте, но я вас выгоняю. Потерпите до завтра. Если понадоблюсь, звоните.
Мы распрощались. Я закурил и стал ждать Кевина - басиста «Аэрозоля» и моего сопродюсера, который клятвенно обещал сегодня быть вовремя и привезти с собой какого-то супербарабанщика и двух юных и, судя по его словам, весьма прытких особ, которые, кроме всего прочего, делают хороший бэкграунд вокал.
Кевин, тем не менее, опаздывал. Я настроил свой акустик и для начала стал писать простенькую, но миленькую балладку «Она не знает, что такое сны». Одди, мой оператор, знал свое дело отлично, мы работали с ним уже третий год, а кроме того, он съел на этом собаку, записывая «Анестезию» и «Россиян», так что дело пошло у нас быстро, и основной трек был готов минут через двадцать. Потом мы наложили еще два акустика и занялись голосом. Здесь все дело затормозилось. Мне пришлось подняться в буфет, выпить пива, а потом минут пять орать рок-н-роллы. После этого все стало на свои места, оба вокальных трека удались, мы с Одди перемикшировали все пять дорожек и остались довольны результатом.
Тут подтянулся Кевин вместе с упомянутым барабанщиком, но без девочек. От обоих явно пахло джином. Прослушав готовую запись, Кевин начал убеждать меня в том, что на все это занудство сию же минуту необходимо наложить бас, барабаны, а лучше всего - симфонический оркестр.
- А иди-ка ты в задницу, - возмутился я, - никаких басов и ударных, а если хочешь смычки, то валяй, но только за свой счет!
- Ну ладно, не горячись, - обиделся тот, - давай-ка лучше писать вторую феню.
- Ха, давай писать! А ты приехал пораньше, чтобы отрепетировать ее как следует, а ты помнишь, в какой тональности она играется? Феня! Да ты, поди, забыл, как она называется!
- Ты чего? - удивился тот, - сейчас раза три прогоним, да на третий и запишем. Вот этот чувак, - показал он на разглядывающего мой новый «Премьер» ударника, - сейчас тебе такое слабает. Кстати, его Флиндером зовут. Ну ладно, распиши-ка лучше гармонию.
Я написал этому мерзавцу цифровку мрачного, но кайфового рок-н-ролла «Марина мне сказала» и стал настраивать свой «Лес Пол», а заодно и кевиновский «Пресижн бас», поскольку он вместе с Флиндером пошел наверх пить кофе, причем, скорее всего, с коньяком.
Однако, вернулись они довольно скоро и даже принесли мне большую четвертную и 50 граммов армянского «5 звездочек».
Тут мы, естественно, закурили, и начался пространный разговор из той серии разговоров, которые могут часами течь сами по себе, в то время, как рядом стоит дело, причем важное и не терпящее отлагательства.
Наконец, я заставил их сесть за инструменты. Одди настроил все уровни, тембры и микрофоны и, вместо того, чтобы писать «Марину», мы начали джем в ми-миноре.
Барабанщик был и впрямь кайфов. Нужно было видеть, как посередине бешеной дроби он вдруг устремлял взгляд на тарелку, и глаза его говорили: «Прости меня, моя маленькая, я так люблю тебя, но сейчас мне придется тебя ударить. Извини, но это нужно. Ты зазвучишь у меня, как хрустальная ваза в руках прекрасной продавщицы ДЛТ, но, поверь, ты прекрасней!» И он бил по этой тарелке как раз в то мгновение, когда не ударить по ней было уже ну никак нельзя. А что он делал с бочкой!
Кевин гнал мне крутую басовую телегу, а его «Пресижн» ревел, как идущий на посадку ИЛ-62.
Наконец, минут через пятнадцать джем кончился, точнее, кончил его я, взяв ни в какие ворота не лезущий си-бемоль-ма-жор, да еще протянув его, для пущей убедительности, педалью. Мы посмотрели друг на друга и расхохотались. Флиндер вытер потные руки о джинсы и опять закурил.
В конце концов, мы - таки принялись за «Марину». Репетировать ее пришлось довольно долго, потому что Кевин постоянно стремился сыграть свой любимый басовый рифф, а здесь нужно было что-то другое, хотя, что именно, я и сам представлял себе не вполне отчетливо. К тому же Флиндер хотел во чтобы то ни стало показать всю свою технику, и мне стоило большого труда убедить его в том, что здесь нужно играть совсем просто.
В результате, вещь была готова где-то часа через полтора. Одди в последний раз проверил все уровни, я отсчитал: раз-два, раз-два-три-четыре, и мы поехали. Основной трек с барабанами, басом и ритм гитарой мы записали быстро, затем мы с Кевином наложили на него два голоса, которые, как ни странно, получились безукоризненными с первого раза. Кевин наиграл очень красивое гитарное соло, а я, плюнув на все на свете, записал-таки его любимый рок-н-ролльный ход, правда, не на басу, а на гитаре, и он оказался неожиданно уместен.
Под конец мы попробовали всадить туда еще и электрофоно с перкуссией, но это было уже тяжеловато.
Тут приехали обещанные прыткие девочки, Кевин с Флиндером быстренько откланялись, и они все вместе поскакали на второе отделение концерта «Стронция-90» в «Юбилейный».
Мы с Одди потратили еще час на микширование, и вот, к десяти вечера работа была закончена. Прямо из студии я позвонил знакомым фотографам и попросил сделать для обложки что-нибудь этакое. Они обещали попробовать. Мы с Одди выпили еще по чашечке кофе, и он поехал домой.
Антология освещает творческий путь музыкантов, чьими руками в России 1970-2000-х годов появился панк-рок. Из книги читатель узнает о творческом пути групп «АУ», «Гражданская Оборона», «Сектор Газа».Примечание: Содержит ненормативную лексику.
Новая битва за передел сфер влияния разгорается из-за одного из питерских телеканалов. Гибнут депутат Госдумы и крупный предприниматель. Кому-то очень нужно эти убийства «повесить» на лидера местной банды по кличке Мужик…
Книга музыканта, писателя и сценариста Алексея Рыбина, одного из основателей группы «Кино», посвящена центральным фигурам отечественной рок-сцены.
Книга музыканта, писателя и сценариста Алексея Рыбина, одного из основателей группы «Кино», – первое художественное произведение о культовом коллективе и его лидере Викторе Цое.
Гибель родителей от рук киллеров круто меняет беззаботную жизнь шестнадцатилетней Насти. Одержимая местью, Настя сходится с «отморозками» – питерскими беспризорниками, готовыми помочь ей. Расправившись с убийцами, банда подростков становится известной в преступном мире, начинается ее восхождение к «криминальным вершинам»…
В самые невероятные ситуации попадает герой романа Алексея Рыбина, занимающийся запретным промыслом военных трофеев, погребенных на местах боев в лесных чащобах под Петербургом. Волею обстоятельств он встает поперек дороги беспощадной и хорошо законспирированной банды, главарь которой издавна связан с всесильным КГБ — ФСК — ФСБ. Казалось бы, борьба безнадежна, исход ее предрешен, но трофейщик и его друзья все же вступают в неравный бой…
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ни один писатель не может быть равнодушен к славе. «Помню, зашел у нас со Шварцем как-то разговор о славе, — вспоминал Л. Пантелеев, — и я сказал, что никогда не искал ее, что она, вероятно, только мешала бы мне. „Ах, что ты! Что ты! — воскликнул Евгений Львович с какой-то застенчивой и вместе с тем восторженной улыбкой. — Как ты можешь так говорить! Что может быть прекраснее… Слава!!!“».