Маяковский без глянца - [87]

– Наплевать на официанток, пусть смеются. Я буду ждать терпеливо, только приходи! <…>

Я была в это время беременна от него. Делала аборт, на меня это очень подействовало психически, так как я устала от лжи и двойной жизни, а тут меня навещал в больнице Яншин… Опять приходилось лгать. Было мучительно.

После операции, которая прошла не совсем благополучно, у меня появилась страшная апатия к жизни вообще и, главное, какое-то отвращение к физическим отношениям.

Владимир Владимирович с этим никак не мог примириться. Его очень мучило мое физическое (кажущееся) равнодушие. На этой почве возникало много ссор, тяжелых, мучительных, глупых. <…>

Владимира Владимировича такое мое равнодушие приводило в неистовство. Он часто бывал настойчив, даже жесток. Стал нервно, подозрительно относиться буквально ко всему, раздражался и придирался по малейшим пустякам.

Лили Юрьевна Брик. Из дневника:

28.1.1930. Володя в страданиях из-за Норы, за обедом пил горькую – вечер… поле… огоньки… У него, по моему, бешенство – настораживается при любом молодом женском имени и чудовищно неразборчив.

Вероника Витольдовна Полонская:

В начале 30-го года Владимир Владимирович потребовал, чтобы я развелась с Яншиным, стала его женой и ушла бы из театра.

Я оттягивала это решение. Владимиру Владимировичу я сказала, что буду его женой, но не теперь.

Он спросил:

– Но все же это будет? Я могу верить? Могу думать и делать все, что для этого нужно?

Я ответила:

– Да, думать и делать!

С тех пор эта формула «думать и делать» стала у нас как пароль.

Всегда при встрече в обществе (на людях), если ему было тяжело, он задавал вопрос: «Думать и делать?» И, получив утвердительный ответ, успокаивался.

«Думать и делать» реально выразилось в том, что он записался на квартиру в писательском доме против Художественного театра.

Было решено, что мы туда переедем.

Конечно, это было нелепо – ждать какой-то квартиры, чтобы решать в зависимости от этого, быть ли нам вместе. Но мне это было нужно, так как я боялась и отодвигала решительный разговор с Яншиным, а Владимира Владимировича это все же успокаивало. <…>

После спектакля мы встретились у него.

Владимир Владимирович, очевидно, готовился к разговору со мной. Он составил даже план этого разговора и все сказал мне, что наметил в плане. К сожалению, я сейчас не могу припомнить в подробностях этот разговор. А бумажка с планом теперь находится у Лили Юрьевны.

Вероятно, я могла бы восстановить по этому документу весь разговор.

Владимир Владимирович Маяковский. План разговора с В. Полонской, 12–14.04.1930:

1) Если любят – то разговор приятен

2) Если нет – чем скорей тем лучше

3) Я – первый раз не раскаиваюсь в бывшем будь еще раз такой случай буду еще раз так же поступать

4) Я не смешон при условии знания наших отношений

5) В чем сущность моего горя

6) не ревность

7) Правдивость человечность нельзя быть смешным

8) Разговор – я спокоен

Одно только не встретились и в 10 ч.

9) Пошел к трамваю тревога телефон не была и не должна быть шел наверняка кино если и не были Мих. Мих <гулял?> со мной не звонил

10) Зачем под окном разговор

11) Я не кончу жизнь не доставлю такого удовольствия художественному театру

12) Сплетня пойдет

13) Игра способ повидаться если я не прав

14) Поездка в авто

15) Что надо прекратить разговоры

16) Расстаться сию же секунду или знать что делается

Вероника Витольдовна Полонская:

Потом оба мы смягчились.

Владимир Владимирович сделался совсем ласковым. Я просила его не тревожиться из-за меня, сказала, что буду его женой. Я это тогда твердо решила. Но нужно, сказала я, обдумать, как лучше, тактичнее поступить с Яншиным. <…>

Если гиперболичность Владимира Владимировича помогала ему в его творчестве, в видении вещей, событий, людей, то в жизни это ему мешало. Он все преувеличивал, конечно, неумышленно. Такая повышенная восприимчивость была заложена в нем от природы. Например, Владимир Владимирович как-то зашел за мной к маме:

– Нора у вас?

– Нет.

Не выслушав объяснения, он менялся в лице, как будто бы произошло что-то невероятное, непоправимое.

– Вы долго не шли, Владимир Владимирович, Нора пошла к вам навстречу.

Сразу перемена. Лицо проясняется. Владимир Владимирович улыбается, доволен, счастлив. <…>

Этот же гиперболизм Владимира Владимировича сыграл такую трагическую роль в наших отношениях. Именно это его свойство превратило нашу размолвку утром 14 апреля в настоящий разрыв в его глазах и привело к катастрофе.

Ведь для меня вопрос жизни с ним был решен. Я любила его, и если бы он принял во внимание мои годы и свойства моего характера, и подошел ко мне спокойно и осторожно, и помог мне разобраться, распутать мое окружение, я бы непременно была с ним. А Владимир Владимирович запугал меня. И требование бросить театр. И немедленный уход от мужа. И желание запереть меня в комнате. Все это так терроризировало меня, что я не могла понять, что все эти требования, конечно, нелепые, отпали бы через час, если бы я не перечила Владимиру Владимировичу в эти минуты, если бы сказала, что согласна.

Страницы биографии

Детство

Владимир Владимирович Маяковский. «Я сам»:

ГЛАВНОЕ

Родился 7 июля 1894 года (или 93 – мнения мамы и послужного списка отца расходятся. Во всяком случае не раньше). Родина – село Багдады, Кутаисская губерния, Грузия.