Ни единого слова не было сказано, и никто не мог быть услышан во всем этом аду. Но не нужны были слова, потому что она улыбнулась. Бледные губы раздвинулись, когда я протянул к ней руки, и она подошла ближе. Бледные губы раздвинулись — и я увидел заостренные зубы, идущие рядами, как у акулы. Ее глаза, похожие на рыбьи и широко открытые, скользнули ближе. Когда я отпрянул, она схватила меня, ее руки были холодны, как вода внизу, холодны, как шторм, холодны, как смерть.
В один чудовищный момент я знал, знал с предельной уверенностью, что сила моей воли действительно позвала, и зов моего сознания был услышан. Но ответ пришел не от живых, ибо ничто не жило в этой буре. Я послал свою волю над водами, но воля пронизывает все измерения, и мой ответ пришел из-под воды. Она пришла снизу, оттуда, где спят утопленники, и я разбудил ее и наделил ужасной жизнью. Жизнью, которая жаждала и хотела пить… Тогда я закричал, но не услышал ни звука. Конечно же, я не слышал рева Нептуна, когда зверь вырвался из своей тюрьмы, пронесся вниз по лестнице и бросился на существо.
Его пушистая форма обрушилась ей на спину и заслонила мой взор; в одно мгновение она упала назад, прочь, в море, которое ее породило. Тогда и только тогда я мельком увидел последний момент анимации, которую вызвало мое сознание. Молния неумолимо опалила этим зрелищем мою душу — зрелищем величайшего богохульства, которое я создал в своей гордости. Роза увяла…
Роза увяла и стала водорослями. И теперь золото исчезло, и на его месте была раздутая, опухшая непристойность давно утонувшей и мертвой твари, восставшей из слизи и возвращающейся в эту слизь.
Только мгновение, а затем волны захлестнули ее, вернули обратно во тьму. Мгновение, и дверь захлопнулась. Мгновение, и я мчался по железной лестнице, Нептун несся следом. Лишь мгновение, и я достиг безопасности этого святилища. Безопасности? Для меня нет безопасности во всей вселенной, нет безопасности в сознании, которое могло бы породить такой ужас. И здесь нет никакой безопасности — гнев волн увеличивается с каждым мгновением, гнев моря и его созданий поднимается до неизбежного крещендо.
Безумный или вменяемый, это не имеет значения, потому что конец наступит в любом случае. Теперь я знаю, что маяк разрушится и упадет. Я уже разрушен и упаду вместе с ним.
Осталось только собрать эти заметки, надежно закрепить их в цилиндре и прикрепить к воротнику Нептуна. Возможно, он умеет плавать или сможет уцепиться за обломки. Может случиться так, что корабль, проходящий мимо этого маяка, остановится и обыщет прибрежные воды в поисках какого-нибудь знака и, таким образом, найдет и спасет доблестного зверя.
Этот корабль не найдет меня. Я уйду с маяком и охотно отправлюсь вниз, в темные глубины. Возможно — это только извращенная поэзия? — я присоединюсь к своему Компаньону там навсегда. Возможно… Маяк дрожит.
Маяк мерцает над моей головой, и я слышу плеск волн в их последнем натиске. На меня — да! — обрушится волна. Она выше башни маяка, она уничтожает все небо, все…
