Май, месяц перед экзаменами - [6]

Шрифт
Интервал

А может быть, именно поэтому он излишне тороплив? Даже суетливость какая-то проглядывает во всех его движениях. Может, именно поэтому он чуть смешон в своей торопливости? Но только чуть… И совершенно неизвестно, видит ли это Анна Николаевна или заметил бы только Ленька Шагалов, не уйди он чинить утюг к себе в комнату?

Анна Николаевна любит разговоры во дворе под грибком. И ведет их в несколько более выспреннем стиле, чем если бы говорила с ребятами.

Сегодня, например, она говорит так:

— Вы знаете, если бы я была писателем или хотя бы журналистом, я написала бы сценарий для фильма. Что-нибудь в духе неореализма. Ведь для этого не обязательно развевающиеся пеленки и тесные кухни, правда? И чтобы женщины ругались через окна? Были бы в фильме наши корпуса или один какой-нибудь корпус — «Дом, в котором я живу».

Алексей Михайлович говорит:

— Фильм с таким названием уже был.

— Там о войне. И вообще там были значительные судьбы и значительные, приметные с первого взгляда события. А я бы о каждом дне. Когда как будто совсем ничего не происходит. Кто-то пишет контрольную, кто-то дежурит всю ночь у постели больного, а кто-то ловчит по-мелкому, изучает великую разницу между метлахской и кафельной плиткой… Вы знаете, я люблю выходить во двор после гудка, когда возвращается смена. Они идут. У них усталые лица и плечи, а я подсчитываю, для скольких из них не пропала моя геометрия, и литература, и история. Наверное, для многих не пропала, потому что уже никто не может различить по лицам, по манерам, где инженер, где просто рабочий, где техник. А старики? Они видели тридцатые годы и войну. У нас удивительный дом, Алексей Михайлович, с ним ничего не может случиться, у него крепкий фундамент.

— Вы чем-то расстроены? — повторяет Алексей Михайлович уже настойчивее.

— Почему? — смеется Анна Николаевна. — Разве я говорю недостаточно бодро?

— Вы уговариваете себя.

Анна Николаевна не успевает ответить, потому что в воротах в эту минуту показывается и медленно вступает в рассеянный круг света Милочка Звонкова.

«Не знаю я, как шествуют богини», — вспоминает Анна Николаевна и едва приметно морщится. Нет, это всего лишь по поводу ее собственной манеры обращаться к цитатам, не более. Что касается богинь, они шествуют именно так. Чуть ступая ногами на голубой дымный асфальт, поблескивая коконом болоньи в свете бледных фонарей коммунального двора. Имея возможность в любую минуту победоносно подняться над скучной землей с ее песочниками и горками для тех, кто только научился ходить, с ее облупленной скамейкой, на которой по вечерам отдыхают те, кому уже трудно ходить. Над этим грибком, где сидят они с Алексеем Михайловичем. Над всеми задачами по алгебре и геометрии разом.

Но Милочка Звонкова не пользуется такой своей возможностью. Она ласково говорит «добрый вечер» чьей-то бабушке, вдыхающей свежий воздух под защитой огромной клетчатой шали. Машет рукой какому-то балкону и проходит под аркой в соседний двор, оставив на секунду после себя в темном сыром воздухе мерцающую голубовато-розовую пыльцу. Хотя, конечно, это вовсе не пыльца, а так просто, радужные иголочки света, которые роятся обычно возле самых ординарных фонарей.

Алексей Михайлович тоже внимательно смотрит на шествие Звонковой. И его тоже, очевидно, восхищает ее молодая и победоносная красота. Во всяком случае, в глазах его вспыхивает и задерживается удивление, какое охватывает человека, когда он смотрит на картину или какое-нибудь другое произведение искусства.

Но только Милочка скрывается из поля зрения, Алексей Михайлович задает на первый взгляд совершенно неожиданный вопрос.

— Скажите, — говорит он, как о деле, почти что решенном. — Скажите, вас сегодня расстроил Виктор Антонов? Я не ошибся?

— Ошиблись. Меня сегодня расстроил совершенно взрослый человек.

Анна Николаевна делает ударение на слове «сегодня».

Глава третья, вся состоящая из высказываний Анны Николаевны, из которых мы узнаем некоторые подробности некоторых характеров

По ночам над нашим поселком в высоком небе летят гуси. Летят и всхлипывают так, что душа рвется на части, особенно, надо думать, у тех, кто знает о своих крыльях: они уже перестали расти. Вот такие, как есть, трепыхаются за плечами, и обходитесь, будьте добры, как умеете.

Что касается меня, в такие ночи мне вовсе не хочется проверять тетради по алгебре или даже геометрии, не хочется готовиться к урокам или просто читать, а хочется куда-то бежать, кричать кому-то, что вот она, я, стою на жестком бетонном крыльце коммунального дома — не на лесной просеке, — но все равно слышу, как кричат гуси, пролетая к дальним озерам.

Ах, о себе я давно и не без основания полагаю, что не увижу не только дальних озер, но и еще многого из того, что мне хотелось увидеть, и не сделаю многого из того, что хотела сделать.

И, может быть, наутро именно поэтому с особой придирчивостью я присматриваюсь к своим ученикам и желаю, чтобы их жизнь сложилась ярче, счастливее, чем моя.

В такие дни я бываю даже недобра с ними, будто они уже уклонились от каких-то обязательств, взятых лично передо мной.

А старое, неисполненное желание стать журналистом в такие дни кажется мне сегодняшним — только протяни руку, сделай первый шаг, и оно у тебя на ладони. И, случается, я начинаю обдумывать план той книги, которую, верней всего, никогда не напишу. И это очень жалко, потому что мне дано (и без дальних странствий) за одну жизнь прожить десятки, сотни жизней, поручая своим ученикам сделать то, что не сумела, не смогла сделать сама.


Еще от автора Елена Георгиевна Криштоф
Сто рассказов о Крыме

В книге рассказывается о многих событиях, как легендарных, так и действительных, происходивших в давние и в недавние времена на крымской земле, рассказывается о выдающихся полководцах, о революционерах, о писателях и художниках, о героях труда, чья творческая жизнь связана с современным полуостровом.Об авторе: http://www-ki.rada.crimea.ua/nomera/134/radosti.html.


«Для сердца нужно верить» (Круг гения). Пушкин

Этой книгой открывается новая серия издательства «Русские писатели». Она посвящена великому русскому поэту Александру Сергеевичу Пушкину.


Современная история, рассказанная Женей Камчадаловой

Роман о старшеклассниках, об их взаимоотношениях с учителями и родителями, о нравственном самоопределении. Детективный элемент в сюжете — исчезновение золотых монет во время археологических раскопок — выявляет нравственную суть героев, помогает им разобраться в своих привязанностях, увидеть ложность и пагубность потребительского отношения к жизни, к ее культурным и историческим ценностям. Действие происходит в южном приморском городке, колорит которого поэтично передан автором.


Рекомендуем почитать
Вы — партизаны

Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.


Музыкальный ручей

Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.


Том Сойер - разбойник

Повесть-воспоминание о школьном советском детстве. Для детей младшего школьного возраста.


Мой друг Степка

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.


Алмазные тропы

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.


Мавр и лондонские грачи

Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.