Май любви - [81]

Жена ювелира, как она в отчаянии ни прислушивалась, не уловила никаких признаков того, чтобы они догоняли остальных паломников. Она не могла различить ничего перед собой всего в нескольких шагах, и ощущение одиночества, абсолютной изоляции в сенях этого леса становилось все более и более невыносимым.

Что делать, если они до наступления ночи не догонят своих? Где переночевать?

Чтобы немного успокоиться, Матильда стала громко читать дорожную молитву, которую каждый паломник знает наизусть:

«О, Господи, Ты, который заставил Авраама покинуть свою страну и сохранил его целым и невредимым во время всех его путешествий, окажи такую же милость, защити Своих детей. Укрепи нас в опасностях и облегчи наш путь. Будь нам тенью от солнца, плащом от дождя и холода. Понеси нас, уставших, и охрани от всякой опасности. Будь для нас посохом, не дающим упасть, и вратами, гостеприимно открывающимися перед потерпевшими кораблекрушение, — чтобы мы под Твоим водительством наверняка достигли нашей цели и вернулись живыми и здоровыми домой».

Прошли часы. Мул шагал все медленнее и медленнее. Порой он спотыкался о камень или проваливался ногой в рытвину. Понимая, что он устал, Матильда спешилась, взяла в руку повод, ласково потрепала мягкую морду животного, погладила шею. Мул смотрел на нее своими большими глазами, в которых отражался мрак, сравнимый с темнотой леса.

— Что будем делать, мой хороший? Куда идти?

Она помогла Кларанс сесть на переднюю часть седла. И снова зашагала вперед, потянув за собою животное. Одежда тяжело набухала от густого тумана, капли воды оседали на коже лица, на руках, образуя тонкую пленку холодной влаги, проникавшую в ноздри и даже в легкие. Они вдыхали эту холодную влажность как дым, лишенный тепла.

Судя по тому, как мрак сгущался, наступала ночь. Не было видно даже неба, мгла становилась все гуще, серые тона переходили в полную черноту. Всякая надежда догнать других паломников была потеряна.

Матильда заметила, что от холода у нее стучат зубы и дрожат руки.

«Господи, Господи! Сжалься над нами! Защити нас на пути к раке святого Мартина, куда мы спешим не только за его заступничеством, но и для того, чтобы утвердиться в угодном Тебе самоотречении и торжественно отдаться на Твою волю!»

Стало так темно, что двигаться дальше было уже невозможно. Дорога, как видно, потеряна. Даже мул тряс головой, отказываясь шагать дальше. Словно в каком-то кошмарном сне вокруг заблудившихся путников вставала влажная стена тумана, похожего на толстое мокрое одеяло.

— Мы пропали, дочка, — громко проговорила Матильда, чтобы разорвать тишину, услышать среди этой враждебной влаги звук человеческого голоса. — Пропали, и все тут! Видимо, придется улечься спать под деревьями!

Кларанс наклонила к матери потемневшее лицо, услышав ее голос, внезапно разорвавший туманную тишину, — было непонятно, то ли смысл слов, то ли только их звучание привлекло ее внимание и не выражавший никакого удивления взгляд.

Матильда опустила голову. Она никогда не боялась смерти, в ее представлении это был неприятный, но краткий переход в объятия радости, к высшему блаженству, всегда остававшемуся ее самой горячей надеждой, ее упованием. Однако, хотя она и верила безоговорочно в это слияние души с божественной благодатью, Матильда боялась случайной или же насильственной смерти, когда жизнь уходит, не дав человеку исповедаться, причаститься, принять миропомазание, наконец, просто привести себя в порядок перед этим необычным путешествием.

И вот теперь совершенно неожиданно она оказалась в самый неподходящий момент в пугавшем ее положении, которое могло кончиться смертью.

Матильда перекрестилась.

Внезапно стоявший в неподвижности мул вздрогнул. Его длинные уши навострились и, повернувшись, замерли. Прислушалась и задрожавшая всем телом Матильда. Ей показалось, что где-то далеко-далеко рождался звук, похожий на звон колокола.

Она знала, что в некоторых часовнях, в молельнях, расположенных в глухих местах, удаленных от всякого жилья, имеются колокола, в которые звонят во время туманов с правильными промежутками времени. Может быть, они находятся поблизости к одному из таких прибежищ? В этом случае они с Кларанс спасены!

Воспрянув от этой надежды, Матильда зашагала напрямик на этот звук. Она тянула за повод мула, не разбирая дороги, ориентируясь только на с каждым шагом набиравшее силу звучание.

Как ни велико было ее желание поскорее оказаться в безопасности, в укрытии, продвигаться вперед ей приходилось очень медленно — шла она как слепая, вытянув вперед руку, чтобы вовремя уклониться от препятствия. Неразличимые в темноте стволы деревьев, кусты, труднопроходимые заросли, возникавшие на ее пути, она обходила только на ощупь. Ноги ее то и дело попадали в ямы и грязные рытвины. То и дело спотыкаясь, она упорно продолжала свой путь.

Деревья стали реже, почва ровнее. По-прежнему непроницаемая мгла теперь показалась Матильде менее удушающей, менее неподвижной. С каждым шагом земля под ногами становилась все тверже, и ей наконец стало легче идти. Колокол, видимо, был уже совсем близко. Его чистый, сильный звук рассекал туман, обещая дружескую помощь.