Мавр и лондонские грачи - [76]

Тут черт опять ощутил свое превосходство.

– Не хотите – не берите. Этот ларчик смастерил Рёкле. Что ж, отдам своему бесу-балбесу. Ничего-то вы не смыслите в науках! Присохли к своей старине! Ну и сидите в медных хоромах да грейте себе пятки!

Чертова бабушка разбрюзжалась, потом часто-часто заморгала и уставилась на франтоватого внука: что-то он и в самом деле больно в себе уверен! Должно быть, не пустяковый этот ларчик. Чертова бабушка тут же схватила ларец.

– Ну и что? А как он открывается? Какое тут заклинание? Давай, давай выкладывай! Думаешь, не разбираюсь я в твоей науке? Знаю я ее, знаю, детские игрушки всё! Кричи мне в ухо волшебное слово!

Черт сделал, что она ему велела, и бабка, фыркнув, исчезла.

В мгновение ока очутилась она в собственном царстве. Устроившись в старинном кресле, она принялась разглядывать ларец. «Снаружи вроде ничего особенного!» – подумала она и любопытства ради дернула золотую пуговку. Клик! – и из ларчика выскочил выдвижной ящик. Чертова бабушка с наслаждением запустила пальцы-крючья в груду разноцветных лоскутков. «Веселенький материальчик!» Один лоскуток особенно понравился ей: темно-синий с серебряными блестками. Она поднесла его к глазам. «Когда кругом все желтое, синий цвет ласкает глаз! – Она отложила лоскуток в сторону. – Велю себе из него капор сделать. Но сперва сошью рубашку. И весь гардероб велю обновить». Щупая лоскутки, она подошла к столу и поставила на него ларец. «А славную материю старый дурень Рёкле для сопляков подобрал. Не байку, не грубую кисею и не какое-нибудь там полотно! Ай-ай-ай! Материальчик отменный!.. Так и слышу, как чертов сын говорит: „Легкий, воздушный, будто пена морская!“ Болтать-то он горазд!»

И чертова бабушка стала раскладывать лоскутки на медной столешнице, доставая из ларца всё новые и новые, однако конца им, видно, не было. «И бархат и кружева, да какие – все ручной работы! Ай-ай-ай! Какой из них чепчик выйдет! Уж то-то бесенята подивятся!»

Наконец старуха решила вытащить иглу из бархатной подушечки. Но, как она ни старалась, ничего у нее не выходило.

– Ах, вот оно что! – пробормотала бабка. – Волшебное слово надо сказать: «Живо-живо, начинай!»

В ларчике сразу что-то зажужжало, из него выдвинулся второй ящичек и третий – лоскутки зашуршали, затрепетали, будто им не терпелось поскорее выбраться на волю. Да и серебристая игла теперь совсем легко вынулась из подушечки.

Чертова бабушка воткнула ее в белую с отливом материю и голосом, привыкшим командовать, произнесла:

– Рубашки мне нужны. Длинные. До самого пола. Одна – на день, другая – на ночь. А теперь, игла, покажи, на что ты способна. Давай шей!

Однако игла лежала спокойно и не двигалась. Тогда бабушка положила рядом с ней еще несколько лоскутков.

– А из этого зеленого – три нижние юбочки… Да нет, двух хватит. И одну желтую! Вздор! Пряха, пряха, ты неряха! Желтую-то я ношу вот уже скоро три тысячи лет. Не надо мне желтой! Синей пусть будет третья нижняя юбка, поняла? А теперь шей, игла!

Но игла продолжала неподвижно торчать в белом лоскутке. Тогда бабка, наконец-то вспомнив, хлопнула себя по рогу:

– Я ведь не все волшебное слово сказала. Ну так вот: «Живо-живо, начинай! Игла, игла, шей сама!»

Ларчик зажужжал громче, и из трех выдвижных ящичков потянулись длинные полосы материи, спадая волнами прямо на пол. Ножницы сами подскочили к ним и давай резать и кроить, да так быстро, что у чертовой бабушки только перед глазами замелькало. А игла то вопьется, то выскочит, и, прежде чем бабка успела сосчитать до трех, рубашка уже была готова. За ней – вторая, третья, и еще, и еще…

Чертова бабушка оторваться не могла от этого зрелища. Опомнившись, она захотела примерить одну из хорошеньких рубашек. Дрожащими руками сорвала она с себя старое тряпье и надела новую рубашку. Немного коротка, но вверху и на бедрах все в самый раз. Будто облачко клубилось вокруг старухи. Правда, рубашка чуть холодила, но в то же время в ней было тепло. Потом чертова бабушка взглянула повнимательнее в зеркало и сразу зафыркала:

– Тьфу, пропасть! Да в этой стране Басен-и-Побасенок носят все прозрачное!

Оказалось, что рубашка просвечивала. Скорей, скорей! Бабка натягивает еще одну рубашку и еще одну, благо игла сшила их столько, что и не счесть. Но вот чертова бабушка снова посмотрела на себя в медное зеркало и от удовольствия даже прищелкнула языком, а потом и горделиво прошлась.

– А теперь шей нижние юбки! Зеленые! Поняла? – крикнула она и тут же чуть не подпрыгнула от радости: уже целая гора готовых рубашек высилась перед ней.

Игла сшила последнюю рубашку из белой материи и уже впилась в новый кусок.

– Стой! – закричала чертова бабушка. – Не тот! Зеленых мне! А этот пойдет на верхнюю юбку!

Однако у иглы были свои законы, и она не послушалась старой чертовки. Теперь она впилась в красно-синюю тафту и давай шить: раз-два! Раз-два! А ножницы щелкали: щелк-щелк! Щелк-щелк! А ларчик все жужжал и жужжал.

– Курлы-мурлы! Что же это за цвет такой? Так повернешь – красный, а так – синий! – Голова бабки в грязно-белом чепчике качалась из стороны в сторону.