Мавр и лондонские грачи - [119]

Но Оливер и Хенни уже успели прийти к выводу: старикашка, должно быть, говорит правду. На этот раз Оливер очень вежливо обратился к антиквару:

– Вы не могли бы назвать нам имя покупателя и его адрес? Нет, не подумайте, что мы сразу вломимся к нему в дом. – Он усмехнулся и в высшей степени изысканным жестом указал на свои лохмотья: – Об этом не беспокойтесь! Но господин, которому принадлежит шкатулка, доктор Маркс, и ваш покупатель могли бы договориться.

Мистер Кун задумался.

– Имя покупателя мне неизвестно. Знаю только, что он банкир, весьма состоятельный. Уже многие годы он коллекционирует произведения искусства. К тому же часто путешествует. Он живет в Лонг-Экр. Вот и все, что я о нем знаю. Быть может, это вам пригодится?

Оливер быстро прикинул: доктор Маркс никогда не пойдет к банкиру. Да и к чему? У него же нет двадцати фунтов. Все это они сами должны обстряпать. Как-нибудь, а должны. Лонг-Экр ведь недалеко отсюда.

Вдруг он встрепенулся:

– А ведь у него есть ребята! Вы говорили, двое? Сколько им лет? То есть малыши или такие, как мы?

Мистеру Куну снова пришлось подавить улыбку. Что затевают эти странные лазутчики? Несомненно, ребята головастые. Похоже, что и покупателя уже знают.

– Да, двое сыновей. В вашем возрасте? Нет, моложе, немного моложе. Года два назад они были здесь с отцом. Я еще припоминаю: оба в матросских костюмчиках. Да, да, это совершенно точно. Для своих рыжеголовых мальчиков банкир купил тогда маленький парусник из слоновой кости. Паруса были перламутровые. Чудесной работы вещь!..

– Хорошо, спасибо! Этого нам вполне достаточно, сэр. Посмотрим, что нам удастся сделать. – Оливер поклонился.

Хенни последовал его примеру. Не напрасно они, значит, побывали у китайца.

А Джо, покидая лавку с поникшей головой, уже не замечал ничего из всей окружающей его роскоши. Двадцать фунтов?! Нет, шкатулка потеряна, и потеряна навсегда!

Бинг-банг-бонг! – прозвенел колокольчик.

Грачи возвращают долг

– Не по нутру мне эта улица! Надо смываться, а то еще к родственничкам в лапы попадешь, – сказал Оливер, когда они с Хенни шагали по Лонг-Экр. Он уже год обходил эти места стороной. Да и сейчас он старался держаться в тени домов.

– Вон там, в одной из этих коробочек, живут рыжеголовые. Однако мне здесь что-то неуютно.

Оливер собрался уже улизнуть, но Хенни удержал его:

– Брось ты, Оли! Придумал тоже! Да кто тебя узнает? В таком-то наряде! Ты только вспомни, каким ты к нам заявился. В шелковых портках! – Он ущипнул Оливера, поднял ему воротник и еще больше разлохматил волосы.

Оливер взглянул на свое отражение в витрине. А ведь друг его прав: никто из родственников не узнает его в таком маскараде. Он облегченно вздохнул.

– Да, знаешь, иногда вот нападет такое… А с тобой этого не бывает? Может тебя кто-нибудь разыскивать? Ну, родственники какие-нибудь.

В ответ Хенни только шмыгнул носом.

– Хватит, давай о чем-нибудь дельном потолкуем! Думаю, начнем с того, что приглядимся к обеим коробочкам.

Часа два они ждали, но рыжеголовые не показывались.

– Или мне сейчас дадут пожрать, или меня сожрет мое собственное брюхо! – проворчал Оливер.

– Ладно, мотай отсюда, – усмехнулся Хенни, – а я еще тут поразнюхаю.

На следующее утро оба приятеля снова разгуливали по Лонг-Экр. Накануне Хенни удалось кое-что выведать, и вечером он подробно доложил обо всем грачам. Рыжеголовых отпрысков банкира Ньюмена звали Том и Дэви, одному было тринадцать, другому – четырнадцать лет. Об их проделках соседи могли рассказывать часами. Да и мальчишка булочника и торговка на углу немало о них знали. Хенни захлебывался от восторга, выкладывая все подробности. Дело в том, что банкирские сынки, несмотря на запрет, общались с одним пройдохой. Показывался этот субъект лишь изредка и подбивал обоих юнцов на разного рода рискованные предприятия. Разумеется, за соответствующее вознаграждение в звонкой монете.

С некоторых пор всякое общение деток с ним было прервано папашей-банкиром. Звали пройдоху Чарли Смит.

Разузнав обо всем этом, грачи, воспользовавшись запасами похищенных на аукционах вещей, вырядили Оливера настоящим денди – он должен был разыгрывать из себя приятеля этого самого Чарли. Когда Оливер, зажав под мышкой бамбуковую тросточку, отправился в путь, ребята от смеха за животики держались.

Оливер, помахивая тросточкой, подошел к дому № 18. Перед подъездом стоял человек в сапогах для верховой езды и кучерской ливрее.

– Молодой человек, вы к кому? – спросил кучер.

– К своим друзьям, Дэви и Тому Ньюмен.

– Молодые господа вернутся только вечером. Неделя уж, как гостят у бабушки за городом. – При этом кучер улыбнулся и подмигнул.

Оливер много дал бы за то, чтобы отгадать, что означала эта улыбка. Да, до Портового Хенни ему далеко! В сыщики он явно не годился и только пробормотал:

– Тогда я попрошу вас передать моим друзьям самый искренний привет. До вечера!

Кучер, шагнув к нему, спросил:

– А от кого, разрешите узнать?

Да! От кого же? Вот еще привязался, черт бы его побрал! Оливер мучительно раздумывал, потом, напустив на себя важность, ответил:

– От… Зеленого Перца. – А когда у кучера на лице появилось выражение любопытства, с напускным спокойствием, однако внутренне весь насторожившись, добавил: – Друга Чарли Смита.