— Прошу прощения, — перебил его Дхананда, затаившийся в тени, — но больше никто не понимает, что вы нам рассказываете.
— О, извините, совсем забыл, — мериканец переключился на хинджи, на котором он говорил с резким акцентом. — Я хотел сказать, друзья, что, когда я закончу свой труд здесь, мне хотелось бы возвращаться домой через
Нв'Зеланнию. Это, должно быть, одно из интереснейших мест мира. Веллантоа, черт возьми, уже чуть ли не столица нашей планеты или скоро ей станет, в?
— Возможно, — словно выстрелил в ответ Дхананда.
— Я вас не хотел обидеть, — поправился Лорн. — Я также не принадлежу к людям Моря, вам это известно. Но они — самый прогрессивный народ.
— В определенных отношениях, — добавил Дхананда, — В других, — гости простят меня, если я назову проводимую ими политику антипрогрессивной. Например, ваше упорное противодействие цивилизации варварских обществ.
— Это не совсем так, — стал защищаться Рану. — Если они являют собой открытую угрозу своим соседям, наша Федерация оказывается среди первых, кто готов ввести туда миротворческие силы, которые по сути есть не что иное, как психодинамические команды, призванные направить энергию данных варваров в иное русло. В настоящее время широкомасштабные меры предпринимаются в Сине, я уверен, что вы об этом слышали.
— Так же вы действовали с моими предками, — невозмутимо заметил Лорн.
— Что ж, это так. Но дело в том, что мы не желаем переделывать других по своему подобию: ни бенегальских фабричных рабочих, ни оргонских лесорубов, ни мейканских пеонов. Поэтому наше правительство оказывает давление на правительства прочих цивилизованных стран, чтобы они по возможности сохраняли в неприкосновенности все институты отсталых народов.
— Почему? — Дхананда подался вперед. Его борода агрессивно ощетинилась, — Вам, мавраям, это дается весьма легко. У вас рост численности населения — под контролем. Вы имеете морские хозяйства, ведете синтез на специализированных заводах, занимаетесь морской торговлей в мировом масштабе. Вы что же, считаете, что остальным людям будет лучше, если они останутся жить в бедности, рабстве и невежестве?
— Вовсе нет, — возразила Ализабета, — Но они преодолеют их самостоятельно, по-своему. Наша торговля и наш пример, — я имею в виду все наиболее цивилизованные страны — могут им помочь. Но помощь не должна заходить слишком далеко, иначе произойдет то же, что уже было перед Судной Войной. То есть… как это будет на хинджи? Мы называем это культурным псевдоморфозой.
— Для такой изящной леди, как вы, это слово чересчур громоздко, — вступил в разговор Лорн сынна Брауэн. С шумом глотая свой джин, он подался вперед и похлопал ее по коленке. Рану пришел к заключению, что, нанявшись на работу у брахмардов, он оставил свою семью дома, а будучи нрава чопорного, они не предоставили ему суррогата.
— Вы знаете, — продолжал мериканец, — я удивлен, что моряки торгового флота могут говорить так академично.
— Только не я, — вступился Кеануа. — Я — типичная палубная швабра.
— Я заметил, что из вашего саронга торчит бамбуковая флейта, — продолжал Лорн.
— Ну да, я правда немножко играю. Чтобы было веселее стоять на вахте.
— Конечно, — кивнул Дхананда, — А в разговоре вы показали большую осведомленность, капитан Макинтаиру.
— А почему бы и нет, — изумился маврай. Ему подумалось, какая ирония заключается в том, что они принимают его за кого-то другого, тогда как он и на самом деле всю свою взрослую жизнь был шкипером кораблей и более никем, — Я учился в школе, — пояснил он. — Мы берем с собой книги в плавание. Мы разговариваем с разными людьми в иностранных портах. Вот и все.
— Тем не менее, — Дхананда в задумчивости помолчал, — правда, что граждане Федерации слывут в мире людьми довольно интеллектуальными. Еще более всех восхищает ваша стопроцентная грамотность.
— О, нет, — рассмеялась Ализабета, — уверяю вас, мы самая неученая из ныне здравствующих наций. Конечно, нам нравится учиться и думать, и спорить. Но разве это не одно из жизненных удовольствий, существующих наряду со многими другими? Наша технология обеспечивает нам много свободного времени и подобных занятий на досуге.
— А наша не обеспечивает, — мрачно отозвался Дхананда.
— Слишком много людей, слишком мало ресурсов, — согласился Лорн. — Вам, наверное, приходилось бывать в Калькуте, м'леди? А вы когда-нибудь забредали в тамошние трущобы? И, готов поклясться, вы не заходили в глубь суши и вам не попадались на глаза пыльные черти, пытавшиеся наскрести на жизнь в агроколлективах?
— Я однажды это видел, — сочувственно вспомнил Кеануа.
— Вот, — Лорн встряхнулся и встал на ноги, отбросив свой бокал. — Что-то мы заговорили чересчур серьезно. — Уверяю вас, м'леди, что мы в Корадском университетете не такие уж сухари. Хотел бы я захватить вас с парой луков в скалы, поохотиться на горных козлов… Пошли, я слышу, что гонг приглашает нас ужинать, — Он взял Ализабету под руку.
Рану поплелся сзади.
Нельзя переедать, подумал он. Эта ночь идеально подходит для первой вылазки.
* * *
Луны не было. Время для Аоранги было подобрано с учетом этого обстоятельства. Рану проснулся в полночь, как он заранее себе это приказал. Подобно всем мавраям, он обладал способностью восстанавливать силы после короткого сна. Соскользнув с постели, он простоял несколько минут, прислушиваясь и осматриваясь. Взлетно-посадочная площадка, начинавшаяся прямо от дома, была пуста, в сиянии звезд она казалась серой. В окнах одного из ангаров горел свет.
